След механической обезьяны

Фома Фомич уже в который раз перечитывал личные дела, всевозможные справки, донесения агентов. Он знал эти бумаги почти наизусть, однако понимал – не все еще осмыслил. Внимание его привлекла одна запись из допроса буфетчика трактира «Самарканд», в котором Протасов очень часто обедал и порой встречался с деловыми партнерами. Полковник выписал фамилию, одну из тех, с кем фабрикант виделся незадолго до смерти, и, со слов буфетчика, передавал тому деньги. «Зачем?» – подумал Фома Фомич. Пригласил Кочкина и, сунув ему бумажку, велел выяснить об этом человеке все и в кратчайшие сроки.

То, что рассказал на следующий день чиновник особых поручений, озадачило полковника, и он решил лично встретиться с этим человеком. Это был доктор Свиваковский, он имел частную практику и, как поговаривали, оказывал специфические услуги женщинам в интересном положении. Доктор вначале удивился визиту начальника сыскной, потом наотрез отказался что-либо рассказывать о своих делах с покойным Протасовым. Пришлось доктору пригрозить обнародованием некоторых неприглядных моментов прошлой жизни эскулапа, и он поведал то, что заставило Фому Фомича буквально оцепенеть от удивления и ужаса. Фома Фомич блуждал ошалевшим взглядом по кабинету доктора, не мог найти точку опоры, все выглядело слишком неказистым. Но вот глаза его остановились на мертвенно-бледном лице Свиваковского.

– Все, что вы мне рассказали, это правда? – спросил он напряженно.

– Да! – кивнул доктор и виновато опустил глаза.

После беседы с доктором фон Шпинне вернулся в сыскную и сразу же велел привести к нему в кабинет содержащегося под стражей Николая Протасова.

– Отпустить меня решили? – спросил тот развязно, едва переступил порог кабинета.

– Присаживайся! – пропуская его слова мимо ушей, сказал Фома Фомич и указал на стул. Николай сел и вопросительно уставился на полковника.

– Так отпускаете меня или как?

– Как же я тебя отпущу, ведь ты убийца! – проговорил начальник сыскной.

– Я никого не убивал! – заявил тот решительно.

– Ладно, – кивнул Фома Фомич, – сейчас прокатимся к вам домой и там уже разберемся, кто убивал, кого убивал и как убивал.

В дом фабриканта прибыли в половине второго. В пролетке сидели фон Шпинне с Кочкиным, а в полицейской черной карете, которая ехала чуть позади, привезли закованного в кандалы Николая Протасова.

– Обед сейчас, помешаем! – нудил сидящий в коляске рядом с начальником сыскной Кочкин.

– Аппетит пропадет? – иронично переспросил, широко шагая к парадной двери, Фома Фомич. – Так это не страшно. Думаю, в этом доме он у всех уже давно пропал!

Лакей с одутловатыми щеками хмуро осмотрел сыщиков и спросил, чего они хотят.

– Хозяйку твою, Арину Игнатьевну, увидеть, – бросил полковник и уточнил: – Она ведь дома?

– Не велено никого принимать! – забубнил привратник, и лицо его стало еще угрюмее.

– Кем? – спросил Кочкин и, не дожидаясь ответа, затолкал лакея в переднюю, вошел сам и пригласил начальника: – Прошу вас, Фома Фомич, проходите! Прислуга нынче какая-то невежливая…

– Не велено…

– Иди и доложи, что приехал начальник сыскной полиции фон Шпинне, – оборвал лакея чиновник особых поручений. – Быстро! А мы пока в гостиной подождем!

Арина Игнатьевна встретила сыщиков неласково, как февральское солнце.

– Я вас слушаю! – Она была сдержанна и подчеркнуто вежлива.

– Протасова Арина Игнатьевна? – спросил фон Шпинне и так посмотрел на хозяйку дома, будто бы видел ее впервые.

– Я не понимаю, это шутка? – Протасова медленно подошла к столу и уселась на свободный стул.

– Нет, какие уж тут шутки! – холодно ответил Фома Фомич. – Но я задал вопрос: вы Протасова Арина Игнатьевна?

– И что я должна на него ответить?

– Правду!

– Да, Протасова Арина Игнатьевна – это я! Что еще?

– Все! – Начальник сыскной обратился к Меркурию и попросил ручные кандалы. Тот с каменным лицом передал их полковнику. Кандалы легли на стол возле хозяйки.

– Что это? – спросила она и оторопевшим взглядом уставилась на фон Шпинне.

– Кандалы!

– А зачем?

– Мы пришли вас арестовать!

– За что?

– Вы подозреваетесь в убийстве Лобанской Серафимы Дмитриевны, а также в организации убийств вашего мужа Протасова Саввы Афиногеновича, Евсея Марковича Коптева, управляющего Новоароновского и агента сыскной полиции Семенова.

– Полковник, вы бредите! – воскликнула Арина Игнатьевна, осознав всю тяжесть обвинения. Лицо ее посерело и задергалось, из глаз летели искры.

– Напротив, в это мгновение я нормален как никогда! – возразил начальник сыскной.

– Но вы понимаете, в чем обвиняете меня? И кто такая Лобанская?

– А вы разве не знаете?

– Нет, я не знаю!

– Это любовница вашего мужа. Она больше десяти лет назад жила в доме Афанасьева. Припоминаете?

– Нет!

– И фамилию эту слышите впервые?

– Да!

– В таком случае не могу не спросить вас о том письме, которое вы получили десять лет назад и в котором вам сообщили о том, что некая Лобанская любовница вашего мужа.

– Вы и это знаете? – удивилась Протасова.

– И это, и многое другое, и даже то, чего не знаете вы, но очень хотите знать!