Следуй по пути из лепестков персика

– Ваше высочество третья принцесса, простите меня, но чем раньше это человек поймёт, тем лучше и безопаснее ему будет в дальнейшей жизни. Простите ещё за нескромный вопрос, ваше высочество, можно узнать, сколько вам исполнилось лет? А то я не помню.

– Святые небеса, не надо постоянно звать меня «ваше высочество», а то я начинаю себя чувствовать старой матроной, – опять рассмеялась принцесса. – Зови меня просто Цзиньхуа или принцесса Цзиньхуа. Тем более что мы хоть дальние, но кузины. На твой вопрос я отвечу: мне шестнадцать лет.

– Спасибо за твою искренность, – проговорила Гу Минмэй. – А твоим братьям сколько? Раз уж мы начали этот разговор. У тебя с кем-то из них одна мать?.. Надеюсь, наследный принц примет мои извинения…

– Если он их примет, то ты об этом узнаешь, если нет, то не узнаешь, – улыбнулась третья принцесса. – Мой первый брат слишком строгий и хмурый человек, никогда не знаю, что творится в его голове, но… при этом он очень способный во всём и умный. Ему уже двадцать четыре года, но скоро будет двадцать пять.

«И как это понимать? Мне что, приносить извинения сорок раз? Как я об этом узнаю? – раздражённо подумала Наташа. – Не люблю такие загадки. Мне точно нужно знать, как выстраивать свою позицию».

А принцесса Цзиньхуа продолжала:

– Моему второму брату, Бэйху, двадцать лет. Мы все от разных матерей. Наследный принц – сын предыдущей императрицы. Второй брат – сын нынешней императрицы, а я дочь благородной супруги.

– Понятно, поэтому ты любишь обоих братьев одинаково и никого не поддерживаешь? Извини, как я должна узнать, что наследный принц меня простил? – спросила Минмэй.

– Он тебя уведомит об этом через слугу или запиской, – снова улыбнулась третья принцесса. – Именно так, но второй брат мне больше нравится, потому что он со мной хотя бы чаще общается.

«Божечки-кошечки, какой тяжёлый человек… Ну ничего, я справлюсь», – мысленно вздохнула Наташа.

– Спасибо за разъяснение, принцесса Цзиньхуа, – улыбнулась барышня Гу и добавила ироничным шёпотом: – Я не завидую его жёнам, бедные. Такой сложный и тяжёлый человек.

– Вот поэтому у него и нет жены, а наложниц он прогнал. Говорит, что всё это глупости, которые мешают ему самообразовываться и самосовершенствоваться, мешают трудиться на благо империи и отца, – тихонько рассмеялась третья принцесса, изящно прикрыв рот пальцами. – Я вот тоже ещё не хочу замуж. Нет никого, кто бы меня устроил, никто не нравится.

– Хотя бы чтобы приобрести свободу от дворца, по-моему, стоит задуматься об этом, – улыбнулась Гу Минмэй. – Мои братья, например, ещё не женаты, – решила Наташа помочь своей новой семье Гу.

– Только если они такие же весёлые и способны защитить меня, – в задумчивости приложив палец к губам, проговорила принцесса Хуа. Их беседу прервала бежавшая к ним навстречу обеспокоенная молодая служанка:

– Ваше высочество-о-о! Вот куда вы опять подевались? Я уже полдворца обыскала!

Но разговор и так пора было заканчивать, они уже были рядом с залом церемонии.

* * *

– Третья принцесса Ли Цзиньхуа и дочь семьи Гу, барышня Гу Минмэй, – оповестил присутствующих внутри помещения евнух-привратник, стоящий у входа. Когда они прошли внутрь, все взоры сразу обратились к ним. Впереди на стене висели портреты двух каких-то прошлых императоров в полный рост, стояли нефритовые таблички с именами, горели свечи и благовония, возле алтаря сидели несколько буддийских монахов, тихо читающих молитвы и стучащих в молитвенный барабанчик. Наташе стало сразу очень неуютно, особенно чувствовать на себе прожигающий всё нутро грозный взгляд наследного принца и слащавый скользкий взгляд старшего сына семьи Се. Белая налобная повязка ещё сильнее выделяла устрашающий пронзительный взгляд чёрных глаз Ли Цзылуна и его резко очерченные скулы. Наташа в облике благородной прекрасной барышни, великолепно справившись со своими эмоциями, вежливо сложила руки и легонько поклонилась:

– Приветствую его высочество наследного принца.

– Барышня Гу, надо же, вы сегодня не ползаете в лохматом виде по полу на коленях. Я могу отметить, что это прогресс в вашем самочувствии. Рад за вас, – холодно и сурово проговорил тот, после быстро отвернувшись, словно Минмэй была больше не достойна его великого взгляда.

Наташа сцепила зубы, чтобы сдержаться и не сказать что-нибудь колкое в ответ. Члены семьи Се удивлённо посмотрели на Гу Минмэй новыми глазами, а члены семьи Гу напряжённо и стыдливо улыбнулись.

– Спасибо, ваше высочество, за похвалу нашей Гу Минмэй, – учтиво сказала бабушка. Но подростковые гормоны, а также мышление современного человека не позволили Наташе терпеть такую несправедливость: прилюдное унижение, да ещё и бабушка спасибо ему сказала за это, унизилась перед этим молодым нахалом. Насчёт семьи у неё был важный пунктик: никто никогда не смел обижать её близких или унижать Наташу при них, чтобы они не расстраивались. Она уже потеряла одну свою семью, не успев многого им сказать. Пока это единственное, с чем она не могла справиться, сапожник без сапог, а подростковые гормоны только подливали масла в огонь.