Следы помады. Тайная история XX века

Но поэтическая убеждённость Святого Духа остаётся такой сильной, что можно почти уверовать, что этой маленькой заметке позволили появиться — что времени разрешили идти своим чередом, что мир не был уничтожен — потому что в своё время адепты Святого Духа не воздерживались от тех акций, к которым их подталкивала их природа. Подобно рантерам, они раздевались догола и проповедовали обнажёнными, и если они не предавались инцесту или убийствам, то лишь потому, что сами так хотели. Разумеется, инквизиторы не видели разницы. Для церкви адепты Свободного Духа были способны к неописуемым зверствам и были виновны в них, в исступлениях, выходящих за пределы слова Божьего. Согласно закону, те еретики, которые не отрекались от своих убеждений, отправлялись на костёр, многие из них смеялись во время казни. Генрих Сузо знал всё это, когда Свободный Дух явился ему.

Это случилось около 1330 года в Кёльне. Этот культ не могли подавить, влияние на массы ускользало из рук Церкви к врагам, которые собирались не подрывать её, но ликвидировать. Сузо чувствовал себя на грани искушения.

«Сузо спросил духа: Откуда ты?

Она сказала: Я пришла ниоткуда.

Он сказал: Скажи, что ты?

Она сказала: Я ничто.

Он сказал: Чего ты хочешь?

Она ответила: Я не хочу.

Но он сказал: Это какое-то чудо. Скажи мне, как зовут тебя? Она сказала: Меня называют Безымянной Дикостью.

Сузо спросил: Куда ведёт твоё озарение?

Она сказала: К неудержимой свободе.

Юноша сказал: Скажи мне, что ты называешь неудержимой свободой?

Дикость ответила: Когда человек живёт согласно всем своим прихотям, не делая различий между Богом и собой, не оглядываясь на прошлое и не предвидя будущего…»¹³

Убивая время

Убивая время в монастыре, Мишель мог прочитать эти строки в «Книжке Истины». Это было всё то, чего он хотел, всё то, против чего он восставал. Клин был вбит.

Мишель

Мишель откинулся на спинку стула. Он мечтал о Сен-Жер-мен-де-Пре, где Свободный Дух впервые обронил своё слово, где он сам жил без работы и денег, ночуя по скамейкам, выпрашивая еду, занимаясь сутенёрством, обманывая туристов. Как это отличалось от обета нищенства, принятого им в монастыре Святого Максимина, и как это отличалось от просьб Братьев Свободного Духа, побиравшихся от дома к дому сотни лет назад: «Подайте хлеба ради Бога»? «Им хватало малого, — писал в 1970 году один политолог о завсегдатаях кафе на Левом берегу, — они были готовы заплатить своим здоровьем. Насилие и саморазрушение являются формами выражения экзистенциально необходимого покаяния. Каждый человек сам себе Христос»¹⁴. Такие слова могли быть уместны и в 1953-м, и 1871-м, и в 1924-м, и в 1949-м. «Поколение за поколением, — писал Ник Кон в 1969 году, оценивая хиппи после прочтения книги своего отца, — ничего не меняется в Богемии»¹⁵. Но прикоснувшись в монастыре к философскому камню томистов, Мишель почувствовал, как похолодела его рука.

Всё стало в тягость с удивительным возвращением его давней привычки курить. Против простой тяги к сигарете уставы монастыря утратили свою силу. Мишель решил покинуть обитель, отцы от него отказались. По-тихому, чтобы не смущать остальных послушников, они отпустили его на все четыре стороны. Прошла церемония: тонзура Мишеля, волосяная кантовка вокруг бритого черепа, была удалена. Подобно француженкам, отдававшимся нацистам, он оказался изгнанником среди людей. С лысой головой, открытый всем встречным, воспринимавшим его как грешника, развратника, дезертира, урода, он возвращался в мир. Ожидая поезд на Париж, избегаемый другими пассажирами на платформе, Мишель был преисполнен сожалением.

В Париже

В Париже экзистенциалисты уже стали туристической достопримечательностью, “Deux Magots” — остановкой в экскурсии. Мишель ночевал в парках и ходил на мессы. В который раз он оставил церковь. Бог преследовал его. Мишель знал о Свободном Духе и жил бы в его обители, но Свободный Дух покинул эти места, так что Мишель снова искал его проводника, и у Ницше он нашёл извечные слова: «Ничто не истина, всё дозволено». Бродя по улочкам Сен-Жермен-де-Пре, он нашёл себе новых друзей в книжных лавках: Хайдеггера, Сартра, Камю. Они открыли ему пустоту — он нырнул в неё.

Он запаниковал. Уйдя от доминиканцев, он направился прямиком к их кровным врагам иезуитам: священник послал его учить немецкий в Нормандию. Вскоре, Мишель был уверен, он станет иезуитским священником. Но к преподаванию его так и не допустили, оставили зубрить. Школа Бога оказалась военным училищем. Мишель покинул её и вернулся в Париж.