Слезами и кровью (СИ)

Любой житель Тирля или путешественник, поднявшись в ясный день на Зелёную башню, мог сразу увидеть шегонский квартал – на фоне разноцветного лоскутного одеяла остального города этот район, разделённый на чёткие квадраты, сразу бросался в глаза. Углубившись в узкие, но прямые улочки шегонского квартала и свернув в какой-нибудь из внутренних дворов, путник попадал в незнакомый мир, шумный и пёстрый. Вторые этажи домов с внутренней стороны двора были соединены деревянной галереей, на которую выходили двери из комнат; жители домов стояли на галерее, облокотившись на перила, переговариваясь друг с другом и окликая играющих детей. Прямо на перила галереи и на мостовую под ногами были брошены пёстрые коврики и циновки, солнце играло на затейливых решётках окон и ярких занавесках. В память о далёкой родине шегонцы украшали дома и дворы диковинными растениями; с внутренних галерей свешивались толстые щупальца агав и листья монстер, похожие на многопалые лапы ящериц, в тени оконных занавесок прятались капризные орхидеи. В воздухе разносился аромат пряностей и масел, жареной баранины и лепёшек, испечённых в круглой глиняной печи. Но весь этот красочный, шумный и пахучий мир прятался за глухими внешними стенами, в которых не было ни одного окна, ни одного карниза или выемки. Со стороны шегонский квартал казался крепостью внутри города: сплошные стены из жёлтого песчаника, лишь кое-где прорезанные узкими проёмами, через которые жители квартала утром уходили в город по своим делам, и которые каждую ночь тщательно запирались. Шегонцы сделали всё, чтобы максимально отгородиться от остального города, чтобы построить свой маленький мир в государстве, которое до сих пор оставалось для них чужим.

И спустя годы это сыграло с ними злую шутку.

С вечера, повинуясь команде капитана городской стражи Лодерона и лейтенанта мушкетёров Корвилла, солдаты оцепили квартал. Возле каждых ворот, каждой двери, каждой узорчатой чугунной решётки, сквозь которые можно было попасть в квартал, стояли мушкетёры в красно-чёрной форме или стражники в отполированных кирасах, с лиловыми перьями на стальных шлемах. Бесполезно было пытаться пройти мимо них: в квартал никого не впускали и никого оттуда не выпускали.

Укрывшись в тёмной арке поблизости от стены, Гармил задумчиво наблюдал за одним из караулов. Со стороны никто бы не подумал, что он пришёл сюда по делу: парень стоял, небрежно прислонившись к стене, щёлкал орешки и вообще походил на обычного городского бездельника. На самом деле он пристально следил за двумя молодыми стражниками, которые стояли тут всю ночь и откровенно маялись в ожидании смены. У Гармила уже появилось несколько идей, как с ними справиться, и он как раз выбирал между тем, чтобы швырнуть щепотку Дедушкиного табака в момент смены караула, чтобы проскользнуть сквозь дверь в облаке дыма, и открыто подойти к стражникам, похвалить за то, что они, себя не щадя, охраняют покой добрых горожан, и дать выпить немного вина – разумеется, не простого вина – как вдруг его проблема решилась сама собой.

Сперва он решил, что ему показалось. Тонкая фигурка, мелькнувшая на крыше соседнего дома, быстро спряталась за печной трубой, но недостаточно быстро, чтобы Гармил не успел её заметить. Рука юноши, подносившая к его губам очередной орешек, немного замешкалась: больше он ничем не выдал своего волнения. Сузив глаза, он следил за тем, как худенькая девчонка быстро и ловко соскользнула с крыши на карниз, пробежала по нему, пока не добралась до самого узкого участка улицы, а потом прыгнула вперёд, лёгкая, как белка-летяга. Одним прыжком она перелетела расстояние между двумя крышами, и приземлилась на пологую, покрытую бурой черепицей, крышу одного из шегонских домов.

Как раз в тот момент, когда её ноги, обутые в лёгкие кожаные башмачки на тонкой подошве, опустились на черепицу, Гармил сжал челюсти, и скорлупа орешка хрустнула на его зубах. И точно такой же хруст издала черепица под ногами девушки. Два куска черепицы сорвались вниз и разбились о мостовую; девушка не удержала равновесия и повисла в воздухе, уцепившись руками за кромку крыши.

- Эй! – один из молодых стражников встрепенулся, ткнул товарища в бок, схватил прислоненную к стене алебарду и бросился в сторону, туда, где девочка всё ещё висела на крыше, вцепившись в неё так, что костяшки её грязных рук побелели от напряжения. Второй стражник побежал за ним, выхватывая из-за пояса пистолет, и в этот же момент Гармил вылетел из своего укрытия и побежал к двери.