Сломанная головоломка

— И спросить у вас, Семен Семенович, я только одно это и хотел! продолжил Шурик. — Выписываете вы сначала — в качестве особого этапа в расследовании — все-все версии происшедшего? Но так, чтобы точно уж все без исключения версии перебрать, беспристрастно. Чтобы потом работать с этим полным набором версий. Или нет? — Семен Семенович улыбнулся. — Вот и все, — Шурик стащил с головы шапочку, сунул ее в карман ватника и замолчал, почему-то уставившись в большую лужу пива на сером заплеванном столе. Семен Семенович не выдержал и взглянул в лужу. В ней он увидел перевернутое отражение Шурика, их взгляды встретились. Шурик попросил тихонько: Расскажите, как вы поступаете? Правда нужно…

Михаил Сергеевич тоже, сбоку, удивленно уставился в лужу пива, пытаясь понять, что они там высматривают. Все трое молчали. На съезде тоже что-то притихли, похоже, опять затеяли голосование.

— Как я провожу расследование? Гм… — переспросил, улыбнувшись, Семен Семенович. Задумавшись, он осторожно поднес к губам кружку с пивом цвета чайной розы на самом донышке.

— Что ж. Вот как раз и расскажу историю про детский сад! Ту, о которой только что вспоминал! Очень для тебя показательная в плане методологии выйдет история. Именно то, что тебе нужно. Отработка версий. — Пригладив усы он спросил: — Ты, я вижу, хоть трактатов и не пишешь, тоже не прочь байку послушать, а, Сергеич?

— О чем речь, Семеныч!

— Ну а тогда, Шурик, что надо сделать? — сказал Семен Семенович. Он нахмурился, пристукнул кулаком по столу и, улыбнувшись, объяснил: Быстренько. За пивом!

Испугавшийся было Шурик рассмеялся, сгреб шесть пустых кружек, ввинтился в толпу у прилавка продираясь поближе к Сереже.

— Пошел на подхват, — молвил Михаил Сергеевич, собирая оставшиеся кружки.

Семен Семенович, оперев подбородок о ладонь и посмеиваясь, разглядывал зал. Он посмотрел, как тихонько плачет растрепанная, все еще нецелованная девушка у соседнего столика; как Шурик, расплескивая пиво, передает через головы полные кружки Михаилу Сергеевичу, как носит их тот по четыре к столу, как, улыбаясь до ушей, возвращается Шурик с рыбкой на бумажных тарелочках.

— Суки! — продолжая улыбаться, выругался Шурик. — Толкаются, сволочи, как в… на вокзале!..

Улыбался и Михаил Сергеевич, улыбался, глядя на них обоих, и Семен Семенович.

— Ну? — кивнул Шурик Семену Семеновичу. — Начнем?.. Что это за дело?

Семен Семенович кивнул в ответ, задумался, взял кружечку.

— Начнем, — сказал он, громко отпив два глотка. — Дело довольно необычное…

За окном валил мокрый снег, налипавший на ветки деревьев и плечи людей. Над проспектом Мира зажглись вдруг желтые фонари — как-то незаметно и неожиданно рано стемнело, наверное из-за плохой погоды.

— Рассказывать, Шурик, я буду, все-таки, не про то, как я сам раскручивал это очень непростое дело. Лучше, мне кажется, будет, если ты сам сможешь все сделать. А я буду в случае чего только помогать, говорить — так я рассуждал, или нет. Сам все раскрутишь — отлично поймешь и мой метод. Идет?

— Идет! — удовлетворенно кивнул Шурик.

— Начну я, поэтому, к ак положено: с самого-самого начала, — Семен Семенович достал из кармана длинную черную трубку с серебряным кольцом на мундштуке и не спеша набил ее табаком, поглядывая косо, как, размахивая у самого лица плачущей девушки руками, громко втолковывает ей что-то ее лысый возлюбленный, Михаил Сергеевич угостил Шурика «Беломором». Все закурили.

— Так вот. Темным зимним утром, — начал свой странный рассказ Семен Семенович, — родители, приведя детей в детский сад, обнаружили, что входная дверь заперта… — говорил он негромко, отчетливо, лишь изредка замолкая и попыхивая трубкой… Шурик и Михаил Сергеевич внимательно слушали.

— На снегу, выпавшем в начале ночи, не было еще никаких следов, и, естественно, первой мыслью стоявших у дверей было: «Эти подлецы проспали начало рабочего дня!». Но нянечка тетя Катя, пришедшая вскоре, озадачила всех словами о том, что в садике на ночь оставалась другая нянечка Ниночка — с четырьмя круглосуточниками. Все заволновались и принялись еще громче стучать в дверь «Не иначе, что-то там случилось», — первой почувствовала недоброе тетя Катя.

Пришла вторая воспитательница, у которой были свои ключи от двери, и все поняли, что дверь заперта изнутри. Еще примерно через полчаса, когда совсем рассвело, решили дверь ломать. Детишки, сидевшие на скамейках у ворот садика, очень обрадовались таким приключениям, мрачные родители при участии очень кстати подвернувшегося участкового принялись вышибать дверь, что им в конце концов и удалось: отскочила, разодрав в клочья дверной косяк, стальная петля, в которую изнутри была вставлена державшая дверь тяжелая задвижка, запертая, к тому же, на висячий замок. То есть (это я сразу тебе говорю, Шурик, чтобы ты не ломал голову), снаружи дверь так запереть было совершенно невозможно. Ну и, к тому же, свежий снег без единого следа.

— Угу… — Шурик задумчиво закивал.