Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Долгое время искушаемый въ десныхъ и шуихъ, многократно извѣдавъ себя сими двумя способами, пріявъ на себя безчисленные удары противника, и сподобившись втайнѣ великихъ вспоможеній, въ продолженіе многихъ лѣтъ снискалъ я опытность, и по благодати Божіей опытно дозналъ слѣдующее. Основаніе всего добраго, возвращеніе души изъ вражія плѣна, путь ведущій къ свѣту и жизни — все это заключено въ сихъ двухъ способахъ: собрать себя воедино и всегда поститься, т. е. премудро и благоразумно поставить для себя правиломъ воздержаніе чрева, неисходное пребываніе на одномъ мѣстѣ, непрестанное упраздненіе[601] и богомысліе. Отсюда покорность чувствъ; отсюда трезвенность ума, отсюда укрощеніе свирѣпыхъ страстей, возбуждающихся въ тѣлѣ; отсюда кротость помысловъ; отсюда свѣтлыя движенія мысли; отсюда рачительность къ дѣламъ добродѣтели; отсюда высокія и тонкія разумѣнія; отсюда не знающія мѣры слезы, источающіяся во всякое время, и память смертная; отсюда чистое цѣломудріе, совершенно далекое отъ всякаго мечтанія, искушающаго мысль; отсюда острота зрѣнія и острота уразумѣнія того, что далеко; отсюда глубокія, таинственныя разумѣнія, какія умъ постигаетъ при пособіи Божественныхъ словесъ, и внутреннія движенія, происходящія въ душѣ, и различеніе и разсужденіе духовъ — отъ святыхъ Силъ и истинныхъ видѣній — отъ суетныхъ мечтаній. Отсюда тотъ страхъ въ путяхъ и стезяхъ, который въ морѣ мысли отсѣкаетъ лѣность и нерадѣніе, тотъ пламень ревности, который попираетъ {374} всякую опасность и превозмогаетъ всякій страхъ; та горячность, которая пренебрегаетъ всякимъ вожделѣніемъ, и изглаждаетъ оное въ умѣ, и вмѣстѣ съ прочимъ приводитъ въ забвеніе всякое памятованіе о преходящемъ; короче сказать, отсюда — свобода истиннаго человѣка, душевная радость и воскресеніе со Христомъ во царствіи.

Если же кто вознерадитъ о сихъ двухъ способахъ, то пусть знаетъ, что не только лишится онъ всего, предъ симъ сказаннаго, но поколеблетъ и самое основаніе всѣхъ добродѣтелей пренебреженіемъ сихъ двухъ добродѣтелей. И какъ онѣ, если кто удержитъ ихъ въ себѣ и пребудетъ въ нихъ, суть начало и глава Божественнаго дѣланія въ душѣ, дверь и путь ко Христу, такъ, если кто отступитъ и удалится отъ нихъ, то придетъ къ симъ двумъ противоположнымъ тому порокамъ, разумѣю же — тѣлесное скитаніе и безчестное чревоугодіе. Это суть начала противнаго сказанному выше, и они даютъ мѣсто въ душѣ страстямъ.

И первое начало одной причины[602] прежде всего разрѣшаетъ покорныя чувства отъ узъ самособранности. Что же далѣе бываетъ отъ сего? Неумѣстныя и неожиданныя приключенія, близкія къ паденіямъ; мятежъ сильныхъ волнъ[603]; возбуждаемое зрѣніемъ очей лютое воспламененіе, овладѣвающее тѣломъ и заключающее его въ оковы; удобное поползновеніе въ мысляхъ; неудержимые помыслы, влекущіе къ паденію; теплохладность[604] въ желаніи дѣлъ Божіихъ, и постепенное ослабленіе различія безмолвія[605], и совершенное оставленіе правила житія своего; вслѣдствіе же того, что́ постоянно представляется человѣку въ невольныхъ и многообразныхъ видѣніяхъ и встрѣчается при перехожденіи изъ страны въ страну, изъ мѣста въ мѣсто, — бываетъ возобновленіе забытыхъ {375} пороковъ и обученіе инымъ, которыхъ прежде онъ не зналъ. И страсти, которыя, по благодати Божіей, были уже умерщвлены въ душѣ и истреблены забвеніемъ памятованій, хранившихся въ умѣ, снова начинаютъ приходить въ движеніе и понуждать душу къ ихъ дѣланію. Вотъ что (если не говорить и не входить въ подробности о всемъ прочемъ) открывается вслѣдствіе оной первой причины, т. е. скитанія тѣла и нетерпѣливости въ перенесеніи бѣдствованій безмолвія.