Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Вотъ постыдные плоды чревоугодія. А выше описанные плоды терпѣнія, пребыванія на одномъ мѣстѣ и въ безмолвіи великую пользу доставляютъ душѣ[610]. Посему и врагъ, зная времена нашихъ естественныхъ потребностей, побуждающихъ природу удовлетворять себя, зная, что отъ скитанія очей и упокоенія чрева умъ приходитъ въ круженіе, старается и усиливается, въ таковыя именно времена, побуждать насъ, чтобы мы сдѣлали прибавку къ естественной потребности, и посѣвать въ насъ образы лукавыхъ помысловъ, чтобы, если можно, укрѣпить страсти на естество ради усиленной борьбы и потопить человѣка въ грѣхопаденіяхъ. А потому, какъ врагъ знаетъ времена, такъ и намъ должно знать немощь свою и силу естества своего, что она недостаточна для сопротивленія стремленіямъ и движеніямъ въ оныя времена, и тонкости помысловъ, которые въ очахъ нашихъ по легкости подобны праху, такъ что не можемъ видѣть ихъ[611] и противостать тому, что встрѣчается съ нами; и по причинѣ многаго испытанія, какому не разъ бѣдственно подвергались мы и какимъ искушалъ насъ врагъ, должно на будущее время умудриться и не позволять себѣ быть поверженными; чтобы исполнять волю нашего покоя, и не позволять себѣ побѣждаться отъ голода, но, если и будетъ изнурять и утѣснять насъ голодъ, тѣмъ болѣе не будемъ двигаться съ мѣста своего безмолвія и ходить туда, гдѣ легко можетъ случиться съ нами это, и уготовлять себѣ предлоги и способы {378} къ тому, чтобы уйти изъ пустыни. Ибо это явные замыслы врага. Если же пребудешь въ пустынѣ, то не подвергнешься искушенію, потому что не увидишь въ ней ни женщинъ, ни чего‑либо вреднаго для житія твоего, и не услышишь непристойныхъ гласовъ.

Что тебѣ и пути Египетскому, еже пити воду Геонскую (Іер. 2, 18)? Пойми, что говорю тебѣ: покажи врагу терпѣніе свое и опытность свою въ маломъ, чтобы не искалъ у тебя великаго[612]. Пусть это малое будетъ для тебя указаніемъ, какъ низложить въ томъ сопротивника, чтобы не было у него времени, и не изрылъ онъ тебѣ великихъ подкоповъ. Ибо, кто не послушается врага, чтобы на пять шаговъ отойти отъ мѣста своего безмолвія, тотъ можетъ ли послушаться и уйти изъ пустыни, или приблизиться къ селенію? Кто не соглашается посмотрѣть въ окно изъ безмолвной своей келліи, тотъ согласится ли выйти изъ нея? И кого едва убѣдишь вечеромъ вкусить весьма мало пищи, того уловятъ ли помыслы ѣсть прежде времени? Кто стыдится насыщаться и чѣмъ‑либо дешевымъ, тотъ пожелаетъ ли дорогихъ яствъ? Кого не убѣдишь посмотрѣть на свое тѣло, тотъ уловится ли любопытствомъ видѣть чужія красоты?

Посему явно, что иной, вначалѣ пренебрегая малымъ, побѣждается и, такимъ образомъ, даетъ врагу поводъ нападать на него въ великомъ. Кто не заботится о томъ, чтобы хотя на краткое время продолжилась временная жизнь его, тотъ побоится ли озлобленій и скорбей, приводящихъ къ желанной для него смерти? Это брань разсудительная, потому что мудрые не позволяютъ себѣ замышлять о великихъ подвигахъ, но терпѣніе, показываемое ими въ маломъ, охраняетъ ихъ отъ впаденія въ великіе труды.