Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Когда вѣдѣніе слѣдуетъ плотскому вожделѣнію, тогда сводитъ воедино слѣдующіе способы: богатство, тщеславіе, убранство, тѣлесный покой, раченіе о словесной мудрости, годной къ управленію въ мірѣ семъ и источающей обновленіе въ изобрѣтеніяхъ, и {125} искусствахъ, и наукахъ, и все прочее, чѣмъ увѣнчавается тѣло въ этомъ видимомъ мірѣ. А по симъ отличительнымъ чертамъ, какъ сказали и распредѣлили мы, вѣдѣніе дѣлается противнымъ вѣрѣ. И оно именуется голымъ вѣдѣніемъ, потому что исключаетъ всякое попеченіе о Божественномъ, и по причинѣ преобладанія тѣла вноситъ въ умъ неразумное безсиліе, и все попеченіе его совершенно о семъ только мірѣ. Вотъ понятіе о себѣ этого вѣдѣнія: оно, безъ всякаго сомнѣнія, есть мысленная сила, тайно правящая человѣкомъ, божественная попечительность, назирающая надъ нимъ и совершенно о немъ пекущаяся. Посему не Божію промыслу приписываетъ оно управленіе міромъ, но все доброе въ человѣкѣ, спасеніе его отъ вредоноснаго для него и естественное его остереженіе отъ несчастій и отъ многихъ противностей, тайно и явно сопровождающихъ естество наше, кажутся ему слѣдствіемъ собственной его рачительности и собственныхъ его способовъ. Таково понятіе о себѣ размышляющаго[154] вѣдѣнія. Оно мечтаетъ, что все бываетъ по его промышленію; и въ этомъ согласно съ утверждающими, что нѣтъ управленія симъ видимымъ міромъ. Впрочемъ, не можетъ оно пребыть безъ непрестаннаго попеченія и безъ страха за тѣло, а потому овладѣваютъ имъ малодушіе, печалъ, отчаяніе, страхъ отъ бѣсовъ, боязнь отъ людей, молва о разбойникахъ, слухи о смертяхъ, заботливость въ болѣзни, тревога въ скудости и недостаткѣ потребнаго, страхъ смерти, страхъ страданій и злыхъ звѣрей, и все прочее, сходное съ симъ и уподобляющееся морю, въ которомъ ежечасно день и ночь мятутся и устремляются на пловцовъ волны, такъ какъ вѣдѣніе сіе не умѣетъ попеченія о себѣ возвергать на Бога въ упованіи вѣры въ Него. А потому во всемъ, что касается до него самого, бываетъ занято придумываніемъ средствъ и ухищреній. Когда же способы его изобрѣтеній въ одномъ какомъ‑либо случаѣ окажутся {126} недѣйствительными, таинственнаго же въ семъ Промысла оно не усмотритъ, тогда препирается съ людьми, которые препятствуютъ и противятся ему.

Въ семъ‑то вѣдѣніи насаждено древо познанія добраго и лукаваго, искореняющее любовь. И оно разыскиваетъ малые проступки другихъ людей, вины ихъ и немощи, и настроиваетъ человѣка учительствовать, прекословить на словахъ, измышлять лукавыя средства и хитрости; прибѣгаетъ оно и къ прочимъ способамъ, оскорбительнымъ для человѣка. Въ немъ надменіе и гордыня; потому что всякое доброе дѣло присвояетъ себѣ, а не Богу приписываетъ.

Вѣра же дѣла свои вмѣняетъ благодати, потому и не можетъ превозноситься, какъ написано: вся могу о укрѣпляющемъ мя Христѣ (Фил. 4, 13); и еще: не азъ же, но благодать Божія, яже со мною (1 Кор. 15, 10). А что сказалъ блаженный Апостолъ: разумъ кичитъ (1 Кор. 8, 1), то изрекъ сіе о семъ вѣдѣніи, не растворенномъ вѣрою въ Бога и надеждою на Него, а не о вѣдѣніи истинномъ. Да не будетъ сего!

Вѣдѣніе истинное душу пріобрѣтшихъ оное усовершаетъ въ смиреніи, какъ усовершило Моѵсея, Давида, Исаію, Петра, Павла и прочихъ святыхъ, сподобившихся сего, по мѣрѣ естества человѣческаго, совершеннаго вѣдѣнія. И въ подобныхъ симъ святымъ вѣдѣніе ихъ всегда поглощается необычайными созерцаніями, Божественными откровеніями, высокимъ созерцаніемъ духовнаго, неизреченными таинствами, и душа ихъ въ очахъ ихъ почитается пепломъ и перстію. Другое же вѣдѣніе, какъ и свойственно ему, кичится, потому что ходитъ во тьмѣ, цѣнитъ достояніе свое по сравненію съ тѣмъ, что на землѣ, и не знаетъ, что есть нѣчто лучшее его. Въ превозношеніе же вовлекаются всѣ потому, что они на землѣ, житіе свое взвѣшиваютъ плотію, опираются на дѣла свои, и не помышляютъ въ умѣ своемъ о непостижимомъ. И подвергаются этому, пока плаваютъ въ волнахъ сихъ. Но святые преуспѣваютъ въ славной Божественной добродѣтели; и дѣланіе ихъ горѣ́ и мысль ихъ не уклоняется въ попеченіе объ изобрѣтеніяхъ и о суетномъ, {127} потому что ходящіе во свѣтѣ не могутъ заблуждаться. Посему‑то всѣ, удалившіеся отъ свѣта познанія Сына Божія и уклонившіеся отъ истины, ходятъ по симъ стезямъ. Вотъ первая степень вѣдѣнія, на которой человѣкъ послѣдуетъ плотской похоти! Сіе‑то вѣдѣніе мы и охуждаемъ, и признаемъ оное противнымъ не только вѣрѣ, но и всякому дѣланію добродѣтели.

СЛОВО 27.

О второй степени вѣдѣнія.