Читаем Слова, упавшие в воду. Современная поэзия Гуанси полностью

Конь в степине знает леса вдалеке,он ест траву, низко склонив голову,и не понимает того леса, который подпирает вдалеке белые облака,не понимает нежно-зелёных и светло-жёлтых цветов рядом с ним,то поднимается вверх по склону горы, то спускается вниз,он погрузился с головой в травы рядом с палаткой.Совсем тихо,кажется, он только и может, что есть траву у своих ног,но не в силах убежать в дальний лес,словно его коновязь[30], которая рядом,десять тысяч лет назад она уже была вкопана там,и сейчас она вкопана там,основание её сгнило и стало частью земли,оголенная её часть над зёмлейедва выше травы под ногами.

Его рисунок

Он рисует рассвет и закат,рисует темноту и печальиногда он стоит за холстом,иногда он обитает внутри холста,но чаще всего он пребывает в центре мира,его лицо скрыто в темноте, много лет спустяоно наконец растворилось в темноте.Много лет спустя его спина стала крепче,не уступая ещё не сформировавшейся каменной стеле.Не останавливаясь, он рисует —рисует людей, рисует пейзажи,рисует всё в этом мире,последним изображая себя,мазок за мазком.Тщательно, будто покрывая лаком гроб,всякий раз он легко и естественно начинает рисовать,заполняя холст заботой и любовью.

Падение

Очевидно, печаль — это не дождь.Дождь падает на ладонии может стекать между пальцами.Даже если сложить две руки,печаль не упадет подобно дождю,печаль медленно исчезнет,она, вероятно, самая лёгкая пыль на свете.Когда идёт дождь, она не ждёт тебя,когда дует ветер, она не ждёт тебя,когда выходит солнце, заходит луна —она не ждёт тебя.Но лишь стоит тебе утратить бдительность,она внезапно приблизится к тебе:ты обернёшься, а она уже позади тебя,она то, что стоит за твоей спиной,она — твой дождевик, когда идёт дождь,накинутая на твои плечи,ты веришь, что она защитит от ветра и дождя, —однако самый мелкий дождьнамочит твои брови и лоб,тебе кажется, что она — твоё другое лицо.Когда ты ясно видишь её висящей на стене,на душе у тебя вновь светлеет.Она по-прежнему застыла,молча приклеившись к стене,а тебе и сказать нечего —как будто все слова в пройденной жизниуже сказаны.

Чжан Хуанчэн

张黄成

(род. 1985)

Пер. Е. И. Митькиной, А. О. Филимонова

Дом

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги