Читаем Слова, упавшие в воду. Современная поэзия Гуанси полностью

он говорит, что не слепойон тоже некогда видел цвета,он ими пресытился и тогда сталвидеть монохромно.он спросил мою фамилию, я ответил, что просто Хуан[37]он сказал, что любит этот цвети я только тогда понял, что он одет в жёлтый пуховикслово за слово, и он уже уснул в беседке парка

Деревенский погост

Всегда встретишь плачущих, в дождь,на стогах сена в поле,Несущих в руках безымянные камни, плачущих.Конечно, есть и те, кто устал, они лежат в лесу, не храпя.Они тихонько лежат, слушают голос ветра.Голос воды. Жужжание насекомых.Трава потихоньку опутывает их тела, грубые лица, черепа…Конечно, есть и люди, которые боятся темноты. ОниСмеются ледяным воздухом, безумные,несутся к реке через поле,Пересекают лес, горную долину. Дрожат, свистят, —Сколько лет ни пройдёт, они всё ищут дорогу. ОниТак хотят, так хотятВернуться домой.

Тянь Сян

田湘

(род. 1962)

Пер. Д. Р. Валеевой

Снежный человек

человек стареет довольно просто —нужно просто встать посреди снегаи за мгновениестать седымне мог я подумать, что в зеркалея разом столько снега увижуя не смог разглядеть наружностьбылых годовне вытерпел — и состарилсяя всё время ждал тебя в том самом местеупрямо ждал, я ждал, как идиотне думал, не гадал,что стану вдруг я снежным человекомвот потому и сердцемоёхолодное и твёрдоеи мне любые слёзы безразличны(конечно, если не твои)и даже самого Богаи больше никогдаменя не растопить

Смакуя моллюсков

от лакомств мы всегдазаходимся слюнойкогда-то мы отправились с тобоюк торговцам уличным — поесть моллюсков всластьи я тебе открыл секрет подбора яствау самых вкусных — панцирь нараспашкуна мякоти немного сокаты засняла мой способ наслаждаться пищейтакие они свежие! ты выпила всё разоми губы, и языкиграли упоённоснаружи твёрдый панцирь был нежным изнутриты выпила всё разомах, как же я был счастлив! ах, как я был доволен!в тот вечер ты была такой красивойс тех пор ты каждый день меня тащилак торговцам, есть моллюскови я от этого был рад.но я тебе ещё не говорил,что это — моя первая любовь.

Старая станция

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги