Читаем Слова, упавшие в воду. Современная поэзия Гуанси полностью

поезда никогда больше не придутна эту маленькую станциюне будет здесь ни рельс, ни сигнальной сиреныбалласт на путях порос травойне будет мой отец здесь размахивать флажком.закат унёс с собою пышные облакаа маленький полустанок простаивает в потёмкахкак будто старый шрам,больше похожий на надгробие,под которым закопаны мои старые чувствастарая дверь на станцию плотно закрытаникак не распахнуть, никого не докричатьсятолько полевые цветы самодовольно раскрылисьбудто миновали века с тех порможет быть, я уехал отсюда слишком давно,и нанёс слишком глубокую рануа может, я слишком расчувствовалсяи этому месту всё равно, есть я или нет.эта станция в своём собственном миреживёт сама по себепруд позади неё, водонапорная башня,персиковые деревьяа ещё есть дальние земли,горные вершины, прекрасные настолько,что перехватывает дыханиеещё похожие на виды прошлогопоезда, ушедшие в дальние края,помогли ей почувствовать вечную тишинуи я всё время чувствовал стыдмне показалось, что я забыл её,но на самом деле она ещё раньшепредала меня забвению.

Выше весны

густая трава покрыла собой всю глинистую землю,позволяя мне неизбежно постичь сущность вещеймириады оживших бактерий присматривают за дорогойя лишь смог заметить мириадыраспустившихся цветоввозымев слишком большую веру в любовь,легко быть раненым еюя обречён этой весной стать неудачникомвесна показала лишь свою лучшую сторонукто теперь сможет избежать любовных ловушек?каждую весну я серьёзно болени весна не позволяет мне написать хоть однохорошее стихотворениевыше весны может быть только пламя,погибшие растениявол, распахавший землю и оставивший кровавый следда души, которые гуляют по небу.

Никто не может увидеть сердце стекла

ты увидел стекло — и прошёл сквозь него,встретил внешний мир, за пределами стекла,измотанный город без стекла задыхаетсястекло прозрачно — солнечный свет можетдостичь тебя сквозь него; твой взглядтакже может через него пройтино тело твоё не сможет, и даже смо́гу это не под силудве субстанции будут разделены прозрачным стеклом,если только стекло не разобьётся и не прольётся кровь.

Шэнь Хайгуан

申海光

(род. 1973)

Пер. Д. Р. Валеевой

Прогулка

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология поэзии

Песни Первой французской революции
Песни Первой французской революции

(Из вступительной статьи А. Ольшевского) Подводя итоги, мы имеем право сказать, что певцы революции по мере своих сил выполнили социальный заказ, который выдвинула перед ними эта бурная и красочная эпоха. Они оставили в наследство грядущим поколениям богатейший материал — документы эпохи, — материал, полностью не использованный и до настоящего времени. По песням революции мы теперь можем почти день за днем нащупать биение революционного пульса эпохи, выявить наиболее яркие моменты революционной борьбы, узнать радости и горести, надежды и упования не только отдельных лиц, но и партий и классов. Мы, переживающие величайшую в мире революцию, можем правильнее кого бы то ни было оценить и понять всех этих «санкюлотов на жизнь и смерть», которые изливали свои чувства восторга перед «святой свободой», грозили «кровавым тиранам», шли с песнями в бой против «приспешников королей» или водили хороводы вокруг «древа свободы». Мы не станем смеяться над их красными колпаками, над их чрезмерной любовью к именам римских и греческих героев, над их часто наивным энтузиазмом. Мы понимаем их чувства, мы умеем разобраться в том, какие побуждения заставляли голодных, оборванных и босых санкюлотов сражаться с войсками чуть ли не всей монархической Европы и обращать их в бегство под звуки Марсельезы. То было героическое время, и песни этой эпохи как нельзя лучше характеризуют ее пафос, ее непреклонную веру в победу, ее жертвенный энтузиазм и ее классовые противоречия.

Антология

Поэзия

Похожие книги

Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги