Словарь Сатаны

— Вот как, — сказал врач, внутренне забавляясь собственным сходством с болтливым цирюльником из «Тысячи и одной ночи», — это очень любопытно. Я не видел никаких войск.

Человек посмотрел на него холодно, словно и он тоже заметил это сходство с цирюльником.

— Видно, вы не хотите мне помочь, — сказал он. — Можете убираться ко всем чертям, сэр!

Он повернулся и, не разбирая дороги, зашагал прямиком через росистые поля, а его мучитель, начинавший уже раскаиваться, спокойно следил за ним со своего наблюдательного поста в седле, пока тот не исчез за деревьями.

3. Как опасно смотреть в лужу

Свернув с дороги, путник замедлил шаг и теперь шел вперед нетвердой походкой, чувствуя сильную усталость. Он не мог понять, отчего он так устал, хотя чрезмерная словоохотливость деревенского лекаря была сама по себе утомительна. Усевшись на камень, он положил руку на колено, ладонью вниз, и случайно взглянул на нее. Рука была исхудалая, морщинистая. Он поднял обе руки к лицу. Лицо было все в глубоких морщинах: борозды чувствовались на ощупь. Странно! Не могли же простая контузия и короткий обморок превратить человека в развалину.

— Я, верно, очень долго пролежал в госпитале, — сказал он вслух. — Боже, до чего я глуп! Ведь сражение было в декабре, а сейчас лето! — Он засмеялся. — Неудивительно, что этот лекарь подумал, будто я сбежал из сумасшедшего дома. Он ошибся: я сбежал всего-навсего из лазарета.

Его внимание привлек маленький клочок земли неподалеку, обнесенный каменной оградой. Без всякой определенной цели он встал и подошел к ней. Посредине стоял тяжелый монумент, сложенный из камня. Он потемнел от времени, выкрошился по углам и был покрыт пятнами мха и лишайника. Между массивными глыбами пробилась трава, и корни ее раздвинули глыбы камня. В ответ на дерзкий вызов этого сооружения время наложило на него свою разрушающую руку, и скоро оно сровняется с землей, «подобно Тиру и Ниневии». В надписи на одной из сторон памятника взгляд его уловил знакомое имя. Задрожав от волнения, он перегнулся всем телом через ограду и прочел:

Бригада генерала Гэзена

солдатам,

павшим в бою

при Стон-ривер, 31 декабря 1862 года.

Чувствуя слабость и головокружение, человек повалился на землю. Рядом с ним — стоило только протянуть руку — было небольшое углубление в земле, полное воды после недавнего дождя, — прозрачная лужица. Он подполз к ней, чтобы освежиться, приподнялся, напрягая дрожащие руки, вытянул голову вперед и увидел свое отражение, как в зеркале. Он вскрикнул страшным голосом. Руки его ослабели, он упал лицом вниз, прямо в лужу, и нить, связавшая на миг начало и конец его существования, оборвалась навсегда.

Человек с двумя жизнями [37]

Эту необычную историю, случившуюся с Дэвидом Уильямом Даком, рассказал он сам. Дак — старик, живущий в Авроре, штат Иллинойс, где его все уважают. Однако называют Мертвым Даком.

«Осенью 1866 года я служил рядовым в восемнадцатом пехотном полку. Мой батальон был из тех, что размещались в форте Фил-Карни под командованием полковника Каррингтона. Жители страны более-менее знакомы с историей гарнизона, в частности с резней[38], устроенной племенем сиу, в результате которой был уничтожен отряд из восьмидесяти одного человека (ни одному не удалось уцелеть), из-за нарушения договора смелым, но безрассудным капитаном Феттерманом. Когда это произошло, я как раз пытался пробиться с важным донесением в форт С. Ф. Смита в горах Биг-Хорн. Местность кишела враждебно настроенными индейцами, и потому я шел ночами, а перед рассветом прятался как можно надежнее. Ради успеха дела я шел пешком, вооруженный винтовкой Генри[39], с трехдневным запасом провизии в рюкзаке.

На второй день для укромного укрытия я выбрал место, казавшееся в полумраке узким каньоном между каменистых холмов. В нем было много больших камней, скатившихся со склонов. За одним из них, в зарослях полыни, я устроил себе постель на день и вскоре уснул. Казалось, я только что сомкнул глаза, но, когда я проснулся от звука выстрела, уже близился полдень. Пуля ударила в камень как раз над моей головой. Группа индейцев выследила меня и почти окружила; индеец, приметивший меня с холма, выстрелил неточно. Дымок от выстрела выдал стрелка, теперь я опередил его, и индеец скатился под откос. Пригнувшись, я побежал от невидимых врагов, маневрируя под градом пуль в зарослях полыни. Негодяи не преследовали меня дальше, что казалось странным: ведь по моим следам они должны были понять, что имеют дело с одним человеком. Но скоро причина их бездействия стала ясна. Меньше чем через сто ярдов я достиг конца ущелья, которое принял за каньон. Оно заканчивалось почти вертикальной каменной стеной, лишенной всякой растительности. В этом тупике я чувствовал себя как медведь в загоне. Не было никакой нужды меня преследовать, нужно было только подождать.