Словарь Сатаны

Решив, что это дурной сон, я тщетно пытался кричать, как обычно делаешь в кошмаре. Наконец, пересилив себя, я спустил ноги с кровати и, пройдя меж двух рядов мертвецов с закрытыми лицами и еще двух тел у самой двери, быстро выскочил из номера и промчался в служебное помещение. Ночной портье сидел за своей конторкой, перед ним горела свеча, а он просто сидел и смотрел в пространство. Он не встал мне навстречу; мое неожиданное появление не произвело на него никакого впечатления, хотя, думаю, я сам напоминал выходца с того света. Я подумал, что раньше как-то не присматривался к нему. Он был небольшого роста, с бесцветным лицом, а таких блеклых, пустых глаз я никогда раньше не видел. И никакого выражения на лице. Его одежда была грязно-серого цвета.

— Черт побери! — выкрикнул я. — Что все это значит?

Никакого ответа. Я дрожал как осиновый лист и даже не узнал свой голос.

Ночной портье встал, поклонился (как бы извиняясь) и — исчез, и в ту же минуту я почувствовал руку на своем плече. Только представьте себе, если можете! Страшно испуганный, я повернулся и увидел перед собой дородного джентльмена с добрым лицом, который спросил меня:

— Что случилось, друг мой?

Я рассказал вкратце о случившемся, и он, еще не дослушав до конца, страшно побледнел.

— Это правда — то, что вы говорите? — задал он вопрос.

К этому времени я взял себя в руки, и страх уступил место возмущению.

— Вы еще сомневаетесь? — сказал я. — Да я из вас душу вытрясу!

— Не надо, — остановил он меня. — Лучше сядьте, и я вам кое-что расскажу. Это не гостиница. Раньше была, но потом в ней устроили госпиталь. Сейчас дом пустует — ждет владельца. В комнате, о которой вы говорите, находился морг, там всегда было полно трупов. Человек, которого вы называете ночным портье, действительно им был, но потом он регистрировал поступающих пациентов. Не понимаю, почему он здесь. Несколько недель назад он умер.

— А вы кто? — вырвалось у меня.

— О, я приглядываю за недвижимостью. Случайно проходил мимо, увидел свет и зашел узнать, в чем дело. Давайте взглянем на вашу комнату, — прибавил он и взял с конторки оплывшую свечу.

— Как бы не так! — ответил я и поспешил на улицу. — Так что, сэр, «Бретхит-Хаус» в Атланте — препакостное место. Не вздумайте там остановиться.

— Боже упаси! Ваш рассказ к этому не располагает. Кстати, полковник, когда это было?

— В сентябре 1864-го — вскоре после осады[41].

Лагерь мертвых [42]

В самом сердце Аллеганских гор, в округе Покахонтас[43], в Западной Виргинии, есть красивая долина, по которой течет восточный рукав реки Гринбриер. В том месте, где дорога в долине соединяется со старой магистралью, идущей на Стантон и Паркерсберг, очень оживленной в свое время, в фермерском доме располагается почта. Это место зовется «Приют путника» — в прошлом здесь была таверна. На невысоких холмах, неподалеку, на расстоянии брошенного камня, тянутся старые укрепления конфедератов; они так искусно построены и находятся в таком прекрасном состоянии, что бригаде нужен всего час, чтобы привести их в нужный вид для следующей гражданской войны. В этом месте произошло сражение — вернее, то, что называлось сражением в ранний период великого мятежа. Бригада федеральных войск (в ее составе и полк человека, пишущего эти строки) перевалила через горы Чеат[44] в пятнадцати милях к западу и, расположившись в долине, весь день «прощупывала» противника, а тот, в свою очередь, делал то же самое. Гремел орудийный огонь, каждая сторона потеряла по дюжине бойцов; затем, решив, что позиция противника сильно укреплена, федералы назвали это событие разведкой боем и, похоронив убитых, отошли на более удобные рубежи, откуда пришли. Сейчас павшие в тот день покоятся на ухоженном национальном кладбище в Графтоне, все они лежат под своими именами, там же похоронены и солдаты федеральных войск, убитые в других сражениях на земле Западной Виргинии. Павшему солдату (слово «герой» — более позднее изобретение) воздали скромную честь.

В великолепье солнечного дня
Награда воину —
Зеленая могила.[45]

Действительно, более половины зеленых могил на графтонском кладбище отмечены как места упокоения неизвестных солдат, так что выражение «увековечить память» подчас кажется весьма противоречивым: ведь памяти-то не осталось; но живые об этом не задумываются и не видят тут даже логической ошибки.

Несколько сотен ярдов отделяют старые укрепления конфедератов от поросшего лесом холма. Раньше на нем леса не было. Здесь среди деревьев и кустарников, если разгрести опавшие листья, можно увидеть ряды неглубоких впадин. Из некоторых можно достать (и потом с благоговением опустить на то же место) небольшие куски разрушенных камней местных пород с краткими и корявыми надписями, сделанными товарищами. Я нашел только одну плитку с датой, только одну с полным именем солдата и названием полка. Всего я нашел восемь плиток.