Словарь Сатаны

Поглощенный этими размышлениями, я на какое-то время забыл о своих перемещениях, но потом задумался: «А как я очутился здесь?» Ответ, пусть тревожный и обескураживающий, пришел быстро: только он мог объяснить природу моей фантазии — того, что я видел и слышал. Я болен. Я вспомнил, как лежал обессиленный после приступа внезапной лихорадки, и родные рассказывали, что в бессознательном состоянии я требовал больше воздуха и свободы и меня приходилось удерживать в кровати, чтобы я не сбежал. Значит, мне удалось усыпить бдительность моих стражей и забрести сюда — но куда? Этого я не знал. Ясно, что я нахожусь на значительном расстоянии от города, где живу, — древней и славной Каркосы.

Никаких видимых признаков присутствия человека здесь не было — ни вьющегося дымка, ни лая сторожевой собаки, ни рева домашнего скота, ни криков играющих детей, ничего, кроме жутковатого погоста с его ужасной тайной, куда меня привела болезнь. Вдруг у меня опять начался бред — сейчас, когда неоткуда ждать помощи? А может, все происходящее — иллюзия, рожденная безумием? Я громко выкрикивал имена своих жен и сыновей, простирал к ним руки, ступая по разрушенным камням в пожухшей траве.

Неясный шум позади заставил меня обернуться. Дикое животное, а именно степная рысь, подкрадывалось ко мне. Если я упаду здесь, на равнине, подумал я, если болезнь вернется и я потеряю сознание, зверь вцепится мне в горло. С криком я бросился навстречу рыси. Она невозмутимо пробежала мимо на расстоянии вытянутой руки и скрылась за камнем.

Почти сразу же невдалеке, словно из земли, показалась голова мужчины. Он поднимался по дальнему от меня склону невысокого холма, вершина которого была почти неразличима с равнины. Вскоре на фоне серых облаков обозначилась вся его фигура. Сквозь одежду из шкур виднелось голое тело. Волосы спутаны, длинная борода росла клочками. В одной руке он нес лук и стрелы, в другой — горящий факел, за которым тянулся черный дым. Он двигался медленно и осторожно, словно боялся упасть в разверстую могилу, скрытую в высокой траве. Это странное видение удивило, но не испугало меня; я пошел наперерез и встретился с мужчиной почти лицом к лицу, обратившись к нему с обычным приветствием: «Да хранит тебя Бог!»

Не обратив на меня внимания, он продолжал идти.

— Добрый незнакомец, я болен и заблудился, — сказал я. — Умоляю, укажите мне путь в Каркосу.

Мужчина неожиданно заорал дикую песню на незнакомом языке и, не останавливаясь, вскоре исчез вдали.

Сова, сидящая на суку почерневшего дерева, зловеще заухала, ей издалека ответила другая. Подняв голову, я увидел в мгновенном проблеске между облаками Альдебаран и Гиады[49]! По всем признакам сейчас была ночь — рысь, мужчина с факелом, сова. Однако я все видел — даже звезды, и это при полном отсутствии темноты. Я видел, но меня не видели и не слышали. Во власти каких чар я оказался?

Сев у подножия большого дерева, я серьезно задумался: что же мне делать? Без сомнения, я схожу с ума, но не все так просто. От лихорадки не осталось и следа. Напротив, я ощущал подъем сил и радостное возбуждение — психическую и физическую экзальтацию. Все мои чувства находились на пределе возможностей; я ощущал плотность воздуха, мог слушать тишину.

Толстый корень огромного дерева, к стволу которого я прислонился, опутал каменную плиту, часть которой ушла в петлю, образованную другим корнем. Так что камень, хотя и основательно поврежденный, был частично защищен от непогоды. Стороны его сгладились, углы отвалились, поверхность потрескалась и стерлась. В земле вокруг камня поблескивали частички слюды — следы его распада. Вне всякого сомнения, плита обозначала могилу, из которой много веков назад поднялось это дерево. Корни дерева истощили могилу, а каменную плиту взяли в заложники.

Внезапный порыв ветра смел с плиты сухие ветки и листья, открыв высеченную на ней надпись. Я нагнулся, чтобы ее прочитать. Боже! Там было выбито мое имя! А еще — дата моего рождения и дата моей смерти!

Когда я в ужасе вскочил на ноги, ровный луч света вдруг окрасил ствол дерева. На востоке розовело восходящее солнце. Я стоял между деревом и льющимся светом, но тень от меня не падала.

Дружный вой волков приветствовал рассвет. Я видел, как они сидят поодиночке и группами поверх развалин, занимавших половину обозреваемой мною местности и тянувшихся за горизонт. И тогда я понял, что вижу руины древнего и славного города Каркосы.

Вот что поведал медиуму Бейролесу дух Хосейба Алара Робардина.

Похороны Джона Мортонсона [50] [51]

Джон Мортонсон умер: он произнес свои реплики в «человеческой трагедии» и покинул сцену.