Словно птица

Я закрываю окно и смотрю вперед. Начинается дождь. Я включаю радио на той волне, где все постоянно болтают; знаю, это нравится маме. Слушаю, как капли барабанят по крыше, и вспоминаю, какие звуки издавали лапы птицы, когда она бежала со мной по берегу.

Когда мы въезжаем в город, машин становится больше, и мы застреваем на участке с очередным ремонтом дороги. Мама тяжело вздыхает. Я закрываю глаза, чтобы меня не слепили яркие задние огни машины перед нами. Думаю о лебеде на озере за больницей: интересно, эта самочка — часть той стаи, которую мы только что видели? Может, они возвращаются, чтобы забрать ее, а она прямо сейчас мчится по озеру, пытаясь взлететь? Я медленно выдыхаю. Отчасти мне совсем не хочется, чтобы эта птица улетала.

Глава 24

В эту ночь мне снятся сны.

Я стою у озера, у самой кромки воды, на мне только моя тонкая ночная рубашка. Я смотрю на серого лебедя. Мои глаза как будто приклеились к глазам птицы, я не могу отвести взгляд.

Она приближается ко мне, даже не мигает и выглядит так, словно чего-то хочет, словно ей что-то нужно. Я не даю ей желаемое, поэтому она готова вырвать это у меня прямо из груди.

Я поворачиваюсь и пытаюсь бежать. Но не могу. Ноги увязли глубоко в грязи. Лебедь приближается к берегу. Ее широкие перепончатые лапы не увязают в мокрой земле, как мои ноги. Я стараюсь высвободиться.

Лебедь вытягивает ко мне клюв. Щиплет меня за лодыжку. Кожа у меня сразу холодеет, и вверх по ноге поднимается резкая боль. Я тру укушенное место, стараюсь унять боль. Поднимаю ночную рубашку, чтобы рассмотреть ногу. Кожа в этом месте надувается, как будто под ней образуется кровяной пузырь. Резкая боль превращается в легкое покалывание. Птица переходит к другой моей ноге и щиплет ее тоже. Я кричу и падаю на спину. Моя голова обо что-то ударяется, а потом погружается в грязь. Лебедь щиплет мне живот и плечи. Каждый раз сначала очень больно, но вскоре боль утихает.

Я смотрю на поврежденные места. Везде надуваются кровяные пузыри, а потом кожа разрывается. Что-то лезет из меня наружу. Появляются маленькие серые перья, пробивающиеся на поверхность. Они уже повсюду. Я покрываюсь лебединым пухом.

Лебедь шипит. Пробегает клювом по моим рукам, раскидывает их в стороны по земле. Нет смысла сопротивляться. От ее прикосновений дрожь пробегает у меня по позвоночнику. Я поворачиваю голову и смотрю в ее маленькие черные глаза. И вдруг понимаю, что делает птица: она меняет меня, хочет сделать частью своей стаи.

Глава 25

Второй день подряд я не могу прогуливать школу.

— Теперь, когда папа под наблюдением, с ним все будет хорошо, — говорит мама, притормаживая у школьных ворот. — Не волнуйся.

Но я все-таки переживаю. Переживаю на протяжении всего урока математики, где я все равно ничего не понимаю, а потом на биологии, где мисс Гайлс рассказывает нам об адаптации. Теперь, когда Саския уехала, мне не с кем даже общаться на переменах. Поэтому я сижу совсем одна и волнуюсь.

Но вот урок рисования и проектирования — совсем другой, для меня он всегда был особенным. Миссис Дайвер первым делом подходит ко мне и спрашивает про папу.

— Я слышала о том, что случилось, — говорит она. — Если тебе нужно больше времени на проект или просто приятно приходить сюда во время обеда, чтобы немного посидеть в тишине, — я только за.

Она улыбается, и я вижу, что улыбка искренняя. Учительница обнимает меня рукой за плечи, уводит от того места, которое я обычно занимаю, и сажает за одну из передних парт. Там уже сидит новенькая, София.

— Я подумала, вы можете сидеть вместе, — говорит миссис Дайвер.

Она, конечно, хочет как лучше, хочет свести вместе двух одиноких девушек. Но я сейчас совсем не в настроении общаться. Кажется, Софи эта мысль тоже не по душе. Уперевшись взглядом в парту, она молча сдвигает свои вещи, чтобы освободить место для меня. Мы обе не произносим ни слова.

Миссис Дайвер раздает нам стопку светло-голубых листов, а затем поворачивается к портрету Леонардо да Винчи и кладет руку на раму картины.

— Как вы знаете, главная наша задача в этой четверти — поразмышлять о полете, — начинает она. — Сначала мы изучим, а потом создадим сами движение, необходимое для полета. Мой приятель Лео одним из первых в истории попытался постичь полет на практике. Да Винчи изучал и рисовал разнообразных летающих животных и предметы, которые видел вокруг себя, а затем использовал свои знания, чтобы создать хитроумное изобретение — летательную машину — и дать людям возможность летать. Свойственные ему как художнику способности к наблюдению помогли понять суть полета, и именно этим будем заниматься и мы с вами.

Учительница достает из ящика стола какие-то картины и просит некоторых ребят из первого ряда подержать их. К счастью, меня она не трогает. Это карандашные наброски: на одном изображено что-то типа дельтаплана, на другом — гигантский парашют. Тут есть также зарисовки крыла птицы и крыла летучей мыши, а еще чертежи, показывающие, как да Винчи планировал прикреплять крылья к человеческому телу с помощью ремней и дощечек.