Слово древней Руси

Господи Боже мой! На тебя уповаю, спаси меня, Господи! Пути не знаю. И куда пойду из Индостана: на Ормуз пойти, а из Ормуза на Хорасан — пуганет, ни на Чагатай пути нет, ни на Бахрейн пути нет, ни на Иезд пути нет, ни на Арабстан пути нет. Везде мятежно. Князей везде прогнали. Мирзу Джехан-шаха убил Узун-Хасан-бек[685], султана Абу-Саида отравили[686], Узун-Хасан-бек сел было на Ширазе, но земля эта его не признала. А Ядигар Мухаммед к нему не едет — остерегается. А иного пути нет никуда. А на Мекку[687] пойти — значит обратиться в мусульманскую веру; поэтому христиане и не ходят в Мекку, из-за своей веры. Жить же в Индостане — значит проесть все, что имеешь, так как у них все дорою; один я человек, и то 2 с половиною алтына на еду идет в день. А вина и сыты я не пивал…

В пятый же день Пасхи надумал я идти на Русь. Вышел из города Бидара за месяц до улу-байрама мусульманского, по вере пророка Мухаммеда. А пасхальною дня христианского, Христова воскресения, не знаю, а говел с мусульманами в их пост и разговелся с ними. Пасху же встретил в Кульбарге, в 20 ковах от Бидары.

Султан пришел к Меликтучару[688] с ратью своею на 15-й день после улу-байрама, к Кульбаргу. И война им не удалась, один город индийский взяли, а людей много погибло, и казны много истратили. А индийский же правитель очень силен[689], и рати у него много, а сидит на горе в Виджаянагаре[690]. И город у него весьма велик, около него 3 рва да сквозь него река течет; по одну сторону города джунгли непроходимые, а по другую же сторону пошла долина, чудная местами и весьма пригодная на все. Но на эту сторону прийти неоткуда; дорога идет сквозь город, а города взять неоткуда, так как подступила гора великая и дебрь злая, заросли колючие. Под городом стояла рать месяц, и люди умирали от безводия, и много людей погибло от голода да от безводицы: на воду смотрят, да взять нельзя. Город же индийский взял ходжа Меликтучар, а взял ею силою, день и ночь бился с городом 20 дней, рать ни пила, ни ела, под городом стояла с пушками. А рати его погибло 5 тысяч добрых людей. Когда город взяли, то вырезали 20 тысяч поголовия мужского и женского да 20 тысяч в плен взяли взрослых и малых. А продавали пленных по 10 тенек за голову, а ребят по 2 теньки. Казны же не было ничего, и большою юрода не взяли.

А от Кульбарга пошел до Кулура; а в Кулуре родится сердолик, и здесь его обрабатывают и затем на весь свет оттуда его развозят. В Кулуре же проживает алмазников 300, украшают оружие. И здесь пробыл я пять месяцев и отсюда пошел в Каилконду, тут базар весьма большой. Оттуда пошел к Гульбарге, а от Гульбарги пошел к шейху Алаеддину, а от шейха Алаеддина пошел к Камендрии, а от Камеядрии — к Кынарясу, а от Кынаряса — к Сури, а от Сури пошел к Дабулу — пристани Индийского моря.

Дабул же город весьма большой, и к нему съезжается все поморье Индийское и Ефиопское. Тут я, Афанасий окаянный, рабище Бога вышнего, Творца неба и земли, поразмыслил о вере христианской, о крещении Христове, о постах, святыми отцами устроенных, и о заповедях апостольских и устремился умом пойти на Русь. И вошел на корабль, и договорился о плате корабельной, и дал со своей головы 2 золотых до города Ормуза дойти.

Вошел же на корабль в городе Дабуле до Пасхи за 3 месяца, мусульманского заговенья. Плыл же в таве по морю месяц и не видел ничего, на другой же месяц увидел горы Ефиопские. И тут люди все закричали: «Олло конъкар бизим баши мудна наснп болмышьти», а по-русски молвить: «Боже государь, Боже, Боже вышний, царь небесный, здесь ты судил нам погибнуть».

В той земле Ефиопской был 5 дней… А оттуда плыл 12 дней до Маската, в Маскате же шестую Пасху встретил. И плыл до Ормуза 9 дней и в Ормузе был 20 дней. Из Ормуза пошел к Аару и в Ларе был 3 дня. Из Лара пошел к Ширазу, 12 дней, а в Ширазе был 7 дней. Из Шираза пошел в Аберкух, 15 дней, а в Аберкухе был 10 дней. А из Аберкуха пошел к Иезду, 9 дней, а в Иезде был 8 дней. А из Иезда пошел к Испагани. И пошел к Кашану, а в Кашане был 5 дней. А из Кашана пошел к Куму, а из Кумы пошел в Саву. А из Савы пошел в Султанию[691]. А из Султании пошел до Тавриза, пошел в орду к Хасан-беку[692], в орде же пробыл 10 дней, а даже пути нет никуда. На турецкого султана послал Хасан-бек рати двора своего 40 тысяч, и они Сивас взяли и Токат взяли да сожгли, Амасию взяли и много пограбили сел. И пошли, воюя, на Караман. А я из орды пошел к Арзинджану, а из Арзинджана пошел в Трапезунд[693].

В Трапезунд же пришел на Покров святой Богородицы и приснодевы Марии и пробыл же в Трапезунде 5 дней. На корабль пришел и сговорился о плате — дать золотой со своей головы до Кафы[694], а золотой взяли за харчи, а отдать его в Кафе. В Трапезунде же субыши[695] и паша много зла учинили: хлам мой весь к себе унесли в город, на гору, да и обыскали[696] все; что мелочь добренькая — они ограбили все, а искали грамот, потому что пришел я из орды Хасан-бека.