Сложные чувства. Разговорник новой реальности: от абьюза до токсичности

Сообщество создано в честь утраченной любви.

Концепция:

Они: люди, озабоченные качеством отношений.

Они только делают вид, что их интересует работа, творчество какое-нибудь, а на самом деле главное в их жизни – вступить в сложные межличностные отношения, встретить настоящую любовь, найти свою половину, поебаться (мозгами и так).

Они упоенно играют в развивающие игры – ревность, обиды, взаимопонимание, расставания, примирения, а-точно-ли-это-любовь и т. д.

Они обожают Принимать Решения, писать Прощальные Письма, красиво уходить и возвращаться молча («потому что слова не нужны…»).

Они никому не хотели сделать больно.

Они не просто мудаки, придурки и сволочи, как может показаться, они всего лишь хотят, чтобы ЭТО БЫЛО КРАСИВО.

Устав:

В Орден приглашаются:

– пиздострадальцы;

– пострадавшие от пиздострадальцев;

– сочувствующие (и тем, и другим).

Пиздострадальцы не должны критиковать друг друга. Любой страдалец, вступивший в Орден и принявший приставку пиздо-, по определению осознает шаткость своей жизненной позиции. Не надо это в очередной раз подчеркивать. Надо сочувствовать.

В соответствии с определением известного антрополога Уильяма Редди Орден должен выполнять роль так называемого «эмоционального убежища» – то есть социального пространства, намеренно противостоящего доминирующим в обществе нормам выражения и понимания чувств [204]. Эмоциональная норма, которой изначально сопротивлялся Орден Пиздострадальцев, – это характерное для поп-психологического дискурса представление о несчастной любви как симптоме душевного нездоровья, признаке эмоциональной слабости или инфантильности. Само существование такого Ордена – с его ироническим, но тем не менее четко регламентированным уставом – признак того, что норма эта не только сформировалась, но и ощущается многими как доминантная и даже репрессивная. Вернуть легитимность любви несчастной или невзаимной, признать за человеком право на слабость и на зависимость от других людей – в этом императиве заключались концепция и смысл Ордена.

Однако за десять лет своего существования Орден перестал быть герметичным убежищем, изолированным от внешнего мира. Сегодня его члены уже не готовы брать на ручки и виртуально обнимать каждого несчастного. Неготовность отказаться не только от отношений, доставляющих боль, но и от такой же влюбленности все чаще и на страницах Ордена вызывает однозначную реакцию: чего стоишь, лечиться беги, у тебя созависимость! Обращаясь к исследованию Юлии Лернер и Клавдии Збенович об эмоциональных стилях в постсоветском публичном дискурсе, можно сказать, что произошла смена так называемых фреймов говорения о чувствах: «кухонный разговор» сменился на «беседу с психологом» [205].

Непринужденная кухонная беседа включает в себя обсуждение сокровенных повседневных подробностей и скрытых, обычно замалчиваемых моментов частной жизни участников кухонного разговора. Она включает различные жанры ламентаций и жалоб и основана на искреннем и откровенном общении «по душам».

Действительно, предметом кухонного разговора выступает «душа» – та самая неуловимая субстанция (предположительно весящая 21 грамм [206]). «Душа» не поддается осуждению или исправлению – в нее можно лишь заглянуть и посочувствовать ее мытарствам. Именно поэтому, как отмечают Лернер и Збенович, «кухонная риторика занята не столько выявлением истинного, сколько копанием, чесанием языком и артикуляцией общих жизненных истин – не предполагая таким образом стимула к трансформации».