Случай на краю Галактики

– Да вы не себе, почтенный… – огорошенный словами Тшу-рика, только и смог промолвить Капитан Глоко. А его большие фиолетовые глаза уже рыскали взглядом по Капсуле в поисках куска Лианы, которым можно было бы связать сошедшего с ума пассажира. – Как? Почему? С чего вы взяли?

– Что пришелец – отпрыск Манты, я предположил почти сразу. Правда, до последнего момента я не знал, что это именно Цыпленок… Кстати, вот вам и ответ на вопрос, почему "Железная Бабочка" покровительствовала пришельцу: мамаша для своего чада чего не сделает… Я как увидел чужака на входе в Пищевод, так у меня сразу промелькнула мысль: "Это кто еще приперся в чем мать родила? Родила, ощенилась, окотилась, снесла яичко… Демоны! А почему бы и нет?" Знаете же пословицу: " Благородному разумному, если он не Инсект, прилично выйти без одежды лишь из чрева матери." И, вообще, отсутствие на пришельце одежды о многом мне сказало… Да, у него было оружие и ранец. Но оба предмета чужак, скорее всего сделал сам из предоставленных Мантой материалов в весьма сжатые сроки. В тот краткий промежуток от первого услышанного нами "Киу-ах-ах… до своего появления из Пищевода. Это, кстати, вполне объясняет задержку прищельца. Он доделывал оружие, а Таракана-ментата отправил следить за работой Подвижных Пастей по разделке Металлического Яйца Чужих. Уверен, будь у пришельца время, он бы и одежду себе смастерил…

Молодой Сциисто смолк и, о чем-то задумавшись, налил себе еще порцию рома.

– Откуда же вы, почтенный Тшу-рик, знаете точное время рождения Цыпленка? – воспользовавшись паузой в рассказе, поинтересовался Капитан Глоко.

Сделав добрый глоток из чашечки, пассажир ответил:

– Это "Киу-ах-ах.." – я уверен, ни что иное, как оповещение снесшийся самки о рождении детеныша. И, судя по тому как после этого "Киу-ах-ах…" перепугались все ваши Двайсы и Ютилы – одновременно еще и предупреждение. Типа, порву как Рыбий Пузырь любого, кто посмеет обидеть моего отпрыска. Хотя такого обидишь…

– Хм… Пожалуй, вы правы, почтенный, – вынужден был согласиться господин Глоко. – При рождении мини-Акулы было то самое. Разве что с несколько другой интонацией…

Но тут вступил в прения молчащий до этого Погонщик Чирграг:

– Сэр Глоко! Тут что-то не сходится. Посчитаем. Когда вылупился этот ублюдочный Ящер-Цыпленок – мы слышали первый крик Манты. Когда народился Малек Акулы – это был третий… Но "Железная Бабочка" горланила на все свои потроха еще один раз, когда чужак, вместо того чтобы добить нас, что-то провякав, убежал в Пищевод вместе со своей свитой решать какую-то проблему!

– Что на это скажете, почтенный Тшу-рик? – поддержал разумного Муравья Капитан Глоко.

– Я думал над этим, – развел руками молодой Сциисто. – Но никаких гипотез по данному вопросу у меня нет. Пока нет. Одно могу сказать: второе рождение, вполне вероятно, имело место…

– Ладно, с этим потом разберемся, – хмуро сказал Капитан Глоко. – Если бы у Цыпленка тогда появился младший братец, то он уже давно бы нам показал Кузнечикову Мать. Однако, судя по тому, что выручать Цыпленка явились только Таракан, Воробей и Желудочная Каракатица, второго ублюдка уже не было в тот момент на "Железной Бабочке"… Кстати, Тшу-рик, вы так и не сказали, в какой момент поняли, что детеныш "Железной Бабочки" – именно Цыпленок? А не Гусенок? Или, к примеру, Вороненок?

– До самого последнего момента я этого не знал, – честно ответил Тшу-рик. – Вы, сэр, сами невольно подсказали мне. Вы, и господин Чирграг. Ну, еще помогла привычка обращать внимание на вроде бы несущественные мелочи… Так вот, в момент когда мы прослушивали запись пения птиц в первый раз, я заметил, что практически вы, господин Чирграг, странно вздрогнули и машинально качнули антеннами-усиками. А вы, сэр Глоко, что называется, навострили уши. Вы оба на пределе восприятия, несомненно, что-то такое почувствовали… Но за хлопотами вы, господа, видимо, не обратили на свои ощущения никакого внимания. Я же сделал себе заметку. И когда Капитан Глоко переставил Иглу-Жало немного назад и случайно попал на запись пения птиц, я был настороже. Ваши, господа, странные вздрагивания в момент воспроизведения петушиного крика повторились точь-в-точь. Тут я, что называется, сделал охотничью стойку. Однако бежать впереди Трицератопса не стал. Мало ли что вас обоих сразу могло встревожить… Но на заметку, разумеется, взял. И начал усиленно думать, к чему все это… Когда же вы, господа, и в третий раз странным образом отреагировали на петушиный крик, я окончательно уверовал, что это – не совпадение. Тут мне на глаза попался мой же будильник – Слоновая Муха, и последняя, ключевая часть мозаики стала на свое место… Дальнейшее вы знаете…