Случайные напарники

слышу о них, — леди Рабуш заняла место рядом со

мной и, резво схватив чашку с чаем, расплескала

себе на руки, отчего, поморщившись, еще более

раздраженно продолжила, — но можно хоть раз

сделать перерыв и насладиться иным зрелищем? Я

столько слышала об этом загадочном коттедже.

Милочка, Вы в курсе, что его называют

«Особняком неупокоенных душ»? — развернулась

она ко мне. — Вы с братом прибыли сюда по этой

же причине?

— Нет, леди Рабуш. Мы услышали об этом

коттедже и соревновании только здесь, час

назад, — пояснила я. — Мы собираем материал для

выпускных дипломов. Я специализируюсь на

старинных усадьбах и замках, но об «Особняке

неупокоенных душ» не слышала никогда.

— Хм, молодость, наивность, — пропела леди

снисходительно и протянула руку за пирожным, —

ради выпечки Вашей кухарки, милейшая леди

Патриция, я готова приезжать в пансион каждый

сезон и жить по неделе, а то и две.

Лицо профессора помрачнело, а его супруга

расцвела и стала обсуждать с хозяйкой меню на

ужин. Леди Рабуш на вид было лет сорок пять, однако белоснежная кожа лица без единой

морщинки намекала мне, что ей на самом деле

намного меньше, просто жизнь с пожилым

супругом накладывала свой отпечаток и делала

старше. Густые рыжие волосы были подняты вверх

и заколоты в небрежный пучок. Зеленые с

коричневыми вкраплениями глаза то лучились от

радости, то меркли, стоило ей их только перевести

на профессора. Леди была в темно-зеленом

фланелевом платье с белой кружевной отделкой по

краям стоячего воротничка и отложных манжет, а

на груди висели золотые часики.

— Гелеон,

а

ты

уже

помолвлен? —

неожиданно обратилась к юноше леди Рабуш, отчего у профессора поползли брови вверх.

— Нет, в нашей семье традиция — все

помолвки только по окончании академии, —

ответил он и поблагодарил хозяйку за наполненную

в очередной раз чашку.

— На здоровье, голубчик, — улыбнулась

она, — я сразу поняла, что добирались вы с сестрой

долго, проголодались. Послушайте меня, я много

лет живу на свете, не занимайтесь сегодня своими

дипломами. Отдохните, а завтра с новыми силами

сделаете больше.

— Да, похоже, они большую часть пути

вообще пешком проделали, — ухмыльнулась леди

Рабуш и вновь обратилась к Гелеону, — вы с

сестрой из бедной семьи, не так ли? Откуда я

поняла? Посмотрите на ее руки, они в мозолях, и

видно, что стирать свои чулки ей приходится

самой, значит, прислуга отсутствует. У тебя руки не

лучше. Да и странная традиция…выходит, пока не

заработаете несколько десятков тысяч къярдов, за

Вас приличную девушку ни один отец не отдаст.

— Рабуш! Что ты себе позволяешь? —

возмутился профессор, с удивлением рассматривая

леди. — Ты так рассержена моим отказом остаться

здесь еще на неделю, что готова искусать всех

вокруг?

— Ах, оставь меня, Джордж, — вспылила

леди и, демонстративно поставив чашку на стол и

положив недоеденное пирожное на блюдце, поднялась, — простите меня, Патриция, у меня

пропал аппетит. Пойду погуляю, а то боюсь, что и

ужин проигнорирую по этой же причине.

Она покинула гостиную, хлопнула входная

дверь, мы с Гелеоном и хозяйкой сделали вид, что

ничего не произошло.

— Извините нас за некрасивую семейную

сцену, — вздохнул профессор и поднялся, —

спасибо, Патриция, все было очень вкусно. Пойду, поищу свою строптивицу, завтра мы уезжаем.

Мы продолжали пить чай, а когда шаги

профессора

стихли,

хозяйка

попросила:

«Пожалуйста, не обращайте внимания, Рабуш не

умеет жить тихо, спокойно. Ей требуется выплеск

эмоций, зрители».

— Она

ведь

не

из-за

соревнований

отказывается уезжать, не так ли? — спросил

Гелеон, улыбнувшись мне. — Не пугайся, Аллиан, я знаю, что тебя повергают в ужас такие выходки.

Мне кажется, что здесь замешан другой мужчина.

— Как

Вы

догадались? —

негромко

рассмеялась леди Патриция. — Два дня назад у

меня появился жилец, он писатель. Прибыл на

неопределенный срок, все будет зависеть от того, как пойдет работа. Заплатил за неделю вперед.

Средних лет, неженатый, мне кажется, у него было

немало потерь в жизни, много он перенес. Рабуш

как его увидела, так ко мне сразу и пристала с

расспросами: «Кто он? Чем занимается? Как

надолго здесь?».

— И еще она не леди, — мягко так произнес

Гелеон, мне было предписано молчать и играть

роль беззащитной и довольно ранимой девушки, опекаемой братом. — В противном случае она бы

знала, что не стоит озвучивать все, что бросилось в

глаза.

— Какой

Вы

внимательный

юноша, —

одобрительно отозвалась хозяйка и пододвинула к

нему тарелку с пирожками, — леди она стала, лишь

выйдя замуж за профессора. А на самом деле Рабуш

— дочь модистки и пекаря, она сбежала из дома и

примкнула к театральной труппе. Я мало в этом

понимаю, но мой зять, они живут в столице, рассказывал, что Рабуш — актриса посредственная, ей повезло, что она познакомилась с профессором, он овдовел пять лет назад. Ну, вот здесь актерских

данных ей хватило, уже через три месяца после

знакомства Рабуш стала леди Бэнзен.

— Бэнзен? Профессор Бэнзен? Основатель

нового направления в натуральной философии? Я

читал несколько его статей, — произнес Гелеон и

улыбнулся. — Какое счастье, что меня интересуют

насекомые и растения болот нашего королевства и