Слуга тигра

– Это интересный вопрос. Еще в первую встречу я почуял, что твоя кровь… – мастер Бао задумчиво облизнулся. – У нее иной запах. Так и не объяснить. Похоже пахнет кровь дракона: туманами, что собираются после дождя. Небесными персиками из Западного сада. Нефритом, нагретым на солнце. Золотом. Этот аромат сразу узнаешь, ни один голодный дух не сможет себя пересилить, их всех влечет к тебе. Даже сейчас.

– Похоже… на кровь дракона?..

Вышитые драконы на рукавах, жемчужные бусы на императорских шапочках… Сун Цзиюй глупо моргнул.

– Я что…

Дальше у него язык не повернулся сказать.

– Да, в тебе течет кровь императоров. Догадка моя была верна, – мастер Бао принялся выдирать из волос мелкие веточки. – Тот, на кого снизошла честь сидеть на Драконьем троне, всегда отмечен. Даже если он потеряет Небесный мандат, кусочек Небес навсегда в его крови. Как обещание, что дети могут исправить ошибки родителей. Только не задавайся. Если судьба была бы Сун Цзиюю сидеть на троне, ты не помер бы в захолустном городишке. Династия Вэй оборвалась. Ничего уже не исправишь.

Сун Цзиюй дернул ртом. Он, признаться, надеялся, что однажды остепенится, обзаведется женой и детьми, но теперь… как ему на том свете смотреть в глаза родителям? Да и встретится ли он с ними? Или превратится в голодного духа, навсегда застряв тут призрачным слугой безумного тигра?..

Но полно жалеть себя. Важнее иное – неужто кто-то из женщин семьи Сун согрешил с императором или принцем?.. Или, может, наоборот, и кто-то из Сунов – подкидыш из императорского гарема? Отец никогда не говорил о подобном. Впрочем, он мог и не знать.

Волоски поднялись дыбом на шее у Сун Цзиюя. Хорошо, что речь идет о делах столетней давности. Пожалуй, лучше быть призраком и сражаться с демонами, чем ввязываться в придворные интриги! Евнухи и чиновники высасывают соки из человека дольше и мучительней, чем потусторонние твари.

Мастер Бао превратился в барса и принялся сосредоточенно выкусывать из хвоста мелкий мусор. Листочки падали на землю, извиваясь и пытаясь уползти.

Сун Цзиюй с омерзением раздавил один сапогом. Поморщился от боли в прокушенной ноге.

Что-то все не давало ему покоя; он вернулся мыслями в прошлое. Вот он приехал в город, вот познакомился с Хэ Ланем… Вот достал из болота тела, и разбушевалась нечисть… Но при чем тут тела? Он тонул в болоте… Должно быть, они еще тогда почуяли, хватали его, тянули на дно… А потом он пролил кровь, устроив засаду на Ким Хва Ён. И Хэ Лань убежал в спешке, заперся у себя… Побоялся напасть, значит.

Сун Цзиюй вспомнил тело стражника, похожее на сморщенную виноградную шкурку, и печально покачал головой. Сяо Ли, сяо Ли. Не повезло тебе встрять в борьбу мятущегося демона с голодом.

– Но зачем им моя ци? Тем более иньская. Она дает особые силы?

– Она кружит голову, словно вино, – зашелестели иглы, и с соседней сосновой ветви на землю мягко спрыгнул тигр. Потянулся по-кошачьи, потерся мордой о плечо Сун Цзиюя. – И особая сила в ней есть, это верно. Помнишь, как я заставлял тебя встать на колени, а ты упирался? Не только твоя воля сильна – на твоем теле, на твоей душе печать правителя. Как же я мог пройти мимо такого чуда?

Тут Сун Цзиюй поймал свою мысль наконец. И злобно спросил:

– Так ты из-за этого ко мне пристал? Ты с самого начала собирался меня сожрать?!

Золотые глаза даже не моргнули.

– Ты мне понравился, Сун Цзиюй, я захотел тобой владеть. Твоя вкусная кровь и нежная, упругая печень – просто приятное дополнение.

Сун Цзиюй в гневе пнул его, но не попал, только скорчился от боли в ноге.

– Ты отвратителен, – прошипел он.

– Ты знаешь, как от меня избавиться, раз я тебе отвратителен, мой чангуй, – тигр отошел всего на шаг, уворачиваясь от удара, и тут же вернулся. – Что это с тобой? Ты ранен?

– Лучше бы про меня спросил! – пожаловался барс, все еще занятый своим хвостом.

– А с тобой что сделается? Мало того что увел мой прекрасный белый лотос без разрешения, так еще и не уберег его! – тигр подскочил к нему, ударил мягкой лапой так, что барс свалился с бревна. Назревала кошачья драка, и Сун Цзиюй устало подумал, что, пожалуй, в человеческом обличии эти двое не выглядят так… глупо.

Он снова сел на бревно. Отчего-то его вдруг одолела муторная слабость, стало очень холодно, а длинные глубокие царапины на руке, наоборот, загорелись огнем.

«Я же призрак, – вяло подумал он. – Как научиться быть призраком и не чувствовать боли?»

Теплый шершавый язык барса лизнул рану.

– Что, задели тебя, сяо Юй… что за дрянь? Шаньюань! Эта тварь была ядовитая!

Сун Цзиюй не услышал ответа – так громко кровь застучала в ушах. Попытался встать, но ткнулся лицом в мягкую шерсть, сладко пахнущую прелой листвой.

Он почувствовал, как чьи-то руки подхватывают его. Как знакомо и пряно пахнет от мягких шелков. Мягких, рыжих, будто гладкая тигриная шерсть…

И он не стал противиться охватившему его чувству покоя. Оно заглушило жгучую боль, заглушило отвращение и гнев. Оно было таким знакомым… Словно кто-то родной обнимал его. Кто-то, кого он знал и любил давно…