Слуга тигра

Тьма. Короткие вспышки: он в постели, кто-то промывает его раны. Прижимается теплым боком, отогревает от расплывающегося по венам холода…

– Старший братец выживет?

– Мы принесем еще лекарств!

– Он дух, глупые дети, с ним ничего не случится, брысь отсюда!

– …нарушен баланс ци…

Снова выплыли из тьмы высокие фигуры в императорских шапках, стояли над постелью, будто осуждая его: почему ты не продолжил династию? Почему умер бесславно?

«Пусть я не оставил потомков, но я старался приумножить славу рода. Чтобы забылась дурная слава Сунов. Чтобы о моих предках говорили как о добродетельных людях, породивших достойного потомка», – хотел он сказать им.

Не вышло… Уже ничего не исправить.

Одна из фигур склонилась над ним, и за жемчужными нитями он увидел лицо Чжу Фэнлуна.

Лун-гэ… Он ведь и не знает… А если узнает, что скажет? «Туда ему и дорога?» Или все же погрустит хоть немного…

– Я скучаю… Лун-гэ… – прошептал он, зная, что это просто сон и можно не стыдиться, не прикрываться правилами.

Лун-гэ отер желтым шелковым рукавом его лицо.

– Так вот почему ты такой строгий, мой белый лотос. Ты не просто рассорился с ним, твое сердце разбито…

Сун Цзиюй хотел возразить, но не посмел, потому что исчез вдруг Лун-гэ, исчезли оборотни, остался кто-то незнакомый, страшный, восседающий на высоком троне, словно на горе…

* * *

Что-то давило на грудь, дальше спать было невозможно. Он скосил глаза и увидел тяжелую белую лапу, а поверх нее – рыжую с белыми подпалинами. Барс и тигр, прижавшись к нему каждый со своей стороны, беззастенчиво дрыхли, тихо похрапывая сквозь усы.

Сун Цзиюй закатил глаза. «И куда я попал», – подумал он. Впрочем, прикосновение гладкого меха было приятным. Он повернулся и подергал тигра за пушистую щеку, коснулся широкого носа.

Тигр не проснулся, только выгнул шею, как кошка, уткнувшись макушкой в постель. От него исходило ровное тепло, непривычный покой. Сун Цзиюя вдруг накрыло странным ощущением: будто и нет никакого зверя, а есть лишь мощная горячая ци.

Шаньюань, Горный источник… Воплотившаяся природная сила.

Тигр всхрапнул, дрыгнул лапой, и наваждение рассеялось.

«Глупая кошка, – подумал Сун Цзиюй. – Впрочем, я должен быть ему благодарен – вчера он все же пришел на зов».

Жу Юй и Лань Сы тоже всегда стремились защитить его, один советом, другой мечом. Пусть он злился на них порой… на всем свете лишь им было до него дело. Лишь они были его семьей.

А теперь вот никого не осталось, только эти двое. Да и то намерения одного полосатого оборотня не совсем чисты…

Он со вздохом почесал тигра за ухом. Когда Ху Мэнцзы пребывал в таком виде, сердиться на него не получалось. Кто всерьез сердится на кота?

«Но он не кот, – напомнил он себе. – Он – горный дух».

«Возможно, в глубине души… вы хотели спасти магистрата Суна? Исправить… ту давнюю ошибку, о которой сожалеете?» – вспомнились слова Хэ Ланя. О чем он говорил? Что за ошибка?

Как понять, чего хотел Ху Мэнцзы – добра или худа? Раз он не сказал Хэ Ланю, с которым так нежен, то раздражающему чангую и подавно не скажет.

Сун Цзиюй снова потрогал огромный коричневый нос. Пожалуй, с настоящим, неразумным тигром договориться было бы проще…

– Какой ты все же непочтительный щенок, а, – пробормотал над ухом мастер Бао. Сун Цзиюй и не заметил, как тяжелая лапа на животе сменилась рукой в шелковом рукаве. – Если б в тебя не вбили, что надо следовать правилам, стал бы героем цзянху, с такой-то наглостью.

Сун Цзиюй повернулся к нему и посмотрел в серые глаза.

Мастер Бао не отвел взгляда. Но тяжелая лапа у него на животе вдруг напряглась, потянула Сун Цзиюя, вжимая в горячий белый мех. Тигр обхватил его всеми лапами, как игрушку, да еще для верности обернул хвостом.

– Что это ты о себе возомнил, Бао Кэцин? – проворчал он.

Сун Цзиюй пихнул его локтем. Спасибо еще, что когти не выпустил, держит мягкими лапами…

Тигр завозился, превращаясь в Ху Мэнцзы, взъерошенного, в мятых одеждах.

– Так выглядит благодарность магистрата Суна? – промурлыкал он, нависая над Сун Цзиюем.

– За что мне тебя благодарить? Ты меня от чудовища не спасал. Лучше снова превратись в тигра, по крайней мере, на него приятно смотреть, – Сун Цзиюй отвернулся.

Мастер Бао засмеялся, придвигаясь ближе, тоже навис над ним, опираясь на локоть.

– Смотри, брат Ху, тебе достался любитель зверей. Ты правда тигра предпочитаешь, Сун Цзиюй?

– Смотря зачем, – Сун Цзиюй слегка подобрался и перевел взгляд с одного на другого. – Если этот тигр снова отведать моей печени пожелает – так пусть лучше человеком остается…

– Не пугайся, маленький магистрат, – Ху Мэнцзы убрал с его лица выбившуюся прядь. – Мы не какие-нибудь голодные духи, мы честные хранители гор. Всю ночь тебя лечили и ничего взамен не требуем.

– Бояться вас? Я и не таких грубиянов ставил на место, – Сун Цзиюй фыркнул.

Ху Мэнцзы принюхался к его шее, горячо выдохнул, щекоча кожу.

– Слишком ты храбрый… Думаешь, что справишься с двумя дикими зверями? – ухмыльнулся он и повернулся к мастеру Бао. – Что, Цинцин, все как заведено? Чья гора, тот и атакует?