Слуга тигра

– Я… – Ху Мэнцзы подлил цветку воды из кувшина. – Заботился о нем. Чтобы ему не пришлось жить одному на болоте. Чтобы никто не наступил на него случайно, чтобы какой-нибудь монах не прочитал над ним сутру. Чтобы его не съел демон посильнее… Чтобы рядом были тень и вода, когда он захочет отдохнуть, и человеческая ци, когда проголодается.

Сун Цзиюй едва заметно покачал головой.

– Поговори с ним, лао Ху. Потом будет поздно.

– Если так хочет мой справедливый магистрат, – Ху Мэнцзы отвернулся.

Он одним движением стер нарисованный мастером Бао знак, и цветок рассыпался по кровати золотой пыльцой, превратился в спящего Хэ Ланя.

Знакомая легкая грусть охватила Сун Цзиюя. Он понял, что за это время и вправду привязался к «помощнику лекаря». За что судьба так жестока была с принцем Чжунхуа? Неужто Небо может так страшно наказать одинокого ребенка за привязанность к учителю? А может, этим он расплачивается за грехи прежних перерождений…

Ху Мэнцзы коснулся бледной щеки, и Хэ Лань вскинулся, сжался, безумно озираясь вокруг.

– Тише, – Сун Цзиюй подошел ближе, присел на край постели. – Тише, тише…

– Зачем вы меня похитили? – голос Хэ Ланя зазвенел, от слез ли? От ярости? – Отпустите меня к отцу!

– Твой отец хотел казнить тебя, – приподнял брови Сун Цзиюй. – Император Чжун-ди едва не убил тебя, ты забыл об этом?

– Разве это неправильно?! – Хэ Лань покраснел, слезы заблестели в его глазах. – Разве он не имеет права?! Если так он меня простит…

– Тебе не нужно искать его прощения. – Сун Цзиюй поднялся. – Побеседуй лучше с тем, кто действительно виноват.

– Я не буду с ним разговаривать, – Хэ Лань наконец взглянул на молчащего Ху Мэнцзы. – Я хочу, чтобы отец казнил его!

– Сяо Хуа… – начал Ху Мэнцзы.

– Не смей называть меня так! Я… Я сам тебя убью!

Хэ Лань прыгнул на него с места, словно кошка, схватил за горло. Ху Мэнцзы не сопротивлялся. Не попытался сгруппироваться, падая. Так и рухнул плашмя, не отталкивая его, не отводя глаз.

Сун Цзиюй дернулся было вмешаться, но потом отступил. Вряд ли цветок сможет причинить вред горному духу, пусть даже ослабшему…

И вправду, Хэ Лань быстро сдался, съежился, уткнувшись лбом в грудь Ху Мэнцзы.

– За что… – прошептал он. – За что вы меня так возненавидели, учитель?.. Я… я был плохим?

Ху Мэнцзы сглотнул.

– Нет… Сяо Хуа… Ты был хорошим ребенком.

– Тогда за что?!

– Ты превзошел в боевых искусствах самого командующего императорской гвардией. Ты был так талантлив и так силен, что тебе не составило бы труда добраться до императора, – Ху Мэнцзы печально улыбнулся ему. – Только тебя пустили бы во дворец. Только ты смог бы его убить.

– Но я любил вас! Вы с детства воспитывали меня, никого не было ближе… Я просто хотел… чтоб так и осталось. Навсегда…

– И потому согласился бы на ритуал.

Хэ Лань сел, ссутулившись. Ху Мэнцзы так и остался лежать под ним, будто силы разом оставили его.

– А вы… Никогда меня не любили? Учитель…

Ху Мэнцзы промолчал.

– Учитель! – Хэ Лань схватил его за отвороты халата.

– Я не помню, – прошептал Ху Мэнцзы. Слезы катились по его щекам, а он даже не пытался их утереть. – Я не помню, что это такое… любить…

Хэ Лань отпустил его, вскочил.

– Отец казнит тебя! Казнит!

Ху Мэнцзы медленно поднялся, взял с подставки меч и протянул ему с поклоном, как полагается подавать оружие наследному принцу.

– Если он казнит меня, это разве принесет тебе облегчение? Убей меня сам.

Это была не издевка – слишком бесцветно и устало он говорил. Взглянул на Сун Цзиюя.

– Кажется, все же придется умереть сегодня, А-Юй…

Хэ Лань схватил меч, отбросил ножны.

– Я не хочу, чтобы магистрат Сун умирал.

Сун Цзиюй шагнул между ними.

– Постой, – поднял руки он. – Хэ Лань, ты понимаешь, что император Чжун-ди уготовал всем нам? Этим горам, этому городу…

– Почему я должен об этом думать?! – Хэ Лань прикусил губу. – Что мне за дело?! Отец казнит меня, и, может… Может, тогда меня простят, и я перерожусь человеком… Хотя бы собакой или кошкой, которую на самом деле будут любить!

– Хэ Лань, – Сун Цзиюй взял его за плечи. От такого знакомого прикосновения будто щекотка пробежала по меридианам. – Мне очень жаль. Ху Мэнцзы правда обошелся с тобой жестоко и несправедливо. Но знай, – он вздохнул, – я забрал тебя, потому что не хотел твоей гибели. И слова о братской любви – до сих пор правда. Тебе не нужно перерождаться снова, чтобы тебя любили. Я здесь, младший брат.

Глаза Хэ Ланя вновь наполнились слезами, меч задрожал в руке.

– Сяо Хуа, – Ху Мэнцзы забрал клинок из его безвольной ладони. – Позволь нам упокоить Жэньчжи раз и навсегда. Дай защитить его подданных от горя. А потом, когда все закончится, – убей меня. А-Юй… Когда все будет сделано, ты ведь согласишься отправиться на перерождение?

Сун Цзиюй кивнул, погладил Хэ Ланя по щеке.

– Пожалуйста, Лань-эр.

Тот схватил его руку, сжал крепко.

– Лань-эр, сяо Хуа… Я уже не знаю, кто я, – он горько усмехнулся. – Внучатый племянник Сун. Только ради того, чтобы ты упокоился с миром… Я подожду.

– Когда ты так зовешь меня, это звучит ужасно, – Сун Цзиюй повел плечами и усмехнулся.

Хэ Лань невесело улыбнулся.