Слуга тигра

Выбросить этого человека из головы. Погрузиться в текст. Цитаты, почтительные формулы, расположение строк…

«Пусть верность и искренность будут для вас главными принципами».

Он твердо решил не видеться больше с Чжу Фэнлуном никогда.

Но в день объявления результатов, склонившись к плитам двора, понял, что должен раз и навсегда выяснить, понять…

Потому что его имя назвали первым.

«Не сомневаюсь, что вы ступите на голову черепахи».

Сун Цзиюй не остался праздновать с другими, хоть приятели и звали его. Как был, в белых одеждах, в черной шапочке, пробежал по крышам до поместья хоу, лишь огромным усилием воли заставил себя не врываться непрошеным. Постучал в ворота, уверенный, что его не впустят…

Но слуги как будто знали, что он придет. Сразу же, без пререканий провели его в сад, где Чжу Фэнлун, с распущенными волосами, в просторном домашнем халате цвета сумерек, кормил с руки двух белых голубей, что примостились на жердочке под вязом. Рядом, на столике, дожидался своего часа чайник из красной исинской глины и нефритовые чашечки.

– Хоу Чжу, – Сун Цзиюй поклонился. – Я пришел обсудить… результаты экзамена.

Он осекся, поняв, как по-идиотски это прозвучало.

Чжу Фэнлун невозмутимо отряхнул руки, улыбнулся.

– Цзиньши[5] Сун. Поздравляю вас с первым местом. Отрадно, что я не ошибся в своей оценке. Я как раз собирался пригласить вас отпраздновать.

– Уважаемый хоу, – Сун Цзиюй поискал какие-то приличные вежливые слова и не нашел их. Хорош цзиньши! Куда только делась вся начитанность. – Мне не хватит денег, чтобы отплатить вам за протекцию, да даже если бы и хватило, я ненавижу всякое мздоимство. Мое первое место – ваша заслуга?

Чжу Фэнлун спокойно взглянул Сун Цзиюю в глаза.

– Что заставило вас так подумать?

– Я совершенно точно знаю, что плохо написал сочинение, – под его взглядом Сун Цзиюй несколько опомнился. – Я не давал взятки ни одному из экзаменаторов. А с вами мы познакомились накануне, и вы назвали мне подложное имя… Что я должен подумать?!

Чжу Фэнлун удивленно приподнял брови.

– Откуда такая уверенность в том, что вы написали плохо?

«Потому что, как увидел вас, ни о чем не мог думать, лишь кипел от возмущения», – едва не сказал Сун Цзиюй, но вовремя сдержался.

– Я… отвлекался, – сквозь зубы процедил он. Начали гореть уши.

Чжу Фэнлун заложил руки за спину, отвернулся взглянуть на закатное небо, будто вспоминая что-то.

– Ваше сочинение сразу привлекло внимание его величества. Император читал с удовольствием и поставил свою резолюцию, не раздумывая, – он обернулся через плечо, улыбнулся. – Вам интересно, каков был его отзыв?

Император читал его сочинение? Это из-за его имени, должно быть… Но нет, его величеству сперва подносят анонимные работы, а лишь потом показывают списки кандидатов, так почему…

– Интересно, – слабым голосом откликнулся он.

Чжу Фэнлун прикрыл глаза, вспоминая.

– «Сколько жизни и жара! Этого человека искренне возмущают несправедливость и мздоимство, однако он достаточно сдержан и мудр, чтобы облекать свои чувства в подобающую форму. Давно я не видел такого неравнодушного чиновника! Но стоит ли поощрять подобную негибкость?» – Чжу Фэнлун вновь взглянул на него, серьезный. – Однако когда его величеству поднесли списки, и он узнал, что ваша фамилия – Сун, все его сомнения развеялись. «Сунов осуждали за то, что они – будто лодка без весел, плывут, куда дует ветер, и благородства в них нет. Но мой великий предок был дальновиден: простил их за побег из страны. Эти люди могли и дальше скромно жить, не поднимая головы, однако решили, видимо, ревностно взращивать добродетели на благо страны. Как иначе мог получиться такой талантливый юноша? Сунов необходимо поощрить!»

Сун Цзиюй неловко сел к столику, совершенно ошеломленный. Снова встал, с достоинством опустился на колени и троекратно поклонился, повернувшись к императорскому дворцу и благодаря его величество.

Поднявшись, он повернулся к Чжу Фэнлуну и поклонился снова, да так и замер:

– Молю хоу Чжу наказать этого недостойного за чрезмерную горячность! Моя грубость перешла все границы!

Чжу Фэнлун вздохнул.

– С вашей стороны было в высшей степени неприлично врываться в мой дом и обвинять меня во мздоимстве. Но в этом есть и моя вина, я запутал вас, дал повод усомниться. Встаньте, цзиньши Сун, выпейте со мной чаю, и забудем об этом досадном недоразумении.

– Благодарю, хоу Чжу, – у Сун Цзиюя отлегло от сердца.

– Вам повезло, что я в хорошем настроении, – хоу Чжу говорил серьезно, но глаза его улыбались. – Иначе сам, лично, угостил бы вас плетью. Я играю в конное поло, и удар у меня не слабее вашего.

Сун Цзиюй прикусил губу, стараясь не улыбаться слишком широко. Все же «господин Вэнь» не был просто личиной. Хоу Чжу и вправду… необычный человек. Сел рядом, сам налил ему чаю, словно дорогому гостю, а не вздорному юнцу.

– Уверен, вы куда сильнее этого юнца. – Тонкий, нежный аромат лунцзина успокаивал. Сун Цзиюй слегка помахал ладонью над чашечкой, вдыхая пар.

– Прекрасный чай.