Слуга тигра

– Чтобы упражняться! – Сун Цзиюй переложил лисенка на кровать и стал обуваться. – И пусть кто-нибудь заплетет мне волосы.

– Я сделаю, я сделаю… – отозвался другой лис, и холодный нос вдруг ткнулся в шею. – Только покатай меня, братец!

– Что значит покатать? – Сун Цзиюй слегка поежился от щекотки.

Чужой вес, вполне человеческий, повис у него на плечах.

– Вот так! – лис обхватил его за шею и звонко чмокнул в щеку. Первый лис немедленно пихнул его в бок.

– Не приставай к старшему братцу!

Что за дети! Сун Цзиюй подхватил повисшего на нем лиса под колени и встал. Тот, ойкнув, вцепился крепче, засопел в ухо.

– Ну, куда ты хочешь поехать? – невозмутимо спросил Сун Цзиюй.

«Ну и глупостями же ты занимаешься, магистрат…»

– Завтракать!

Как по волшебству, все лисы подняли головы, распушили хвосты.

– Завтракать!

– Завтракать!

– Завтракать!

– Завтракать!

– Я найду вам меч, – шепнул первый лис. – Меня зовут Ли Пятый.

– Спасибо, Ли Пятый, – Сун Цзиюй кивнул.

Повинуясь указаниям лиса, он вышел на террасу и спустился в маленький двор, где под разлапистой сосной белел мраморный стол. Уже рассвело, и на траве блестела подсыхающая роса; Сун Цзиюй с облегчением убедился, что здесь, в поместье, свет не причиняет ему боли.

Он усадил лисенка на каменный табурет; остальные выскочили со двора, только хвосты замелькали – видимо, побежали за едой.

На дорожке появился благообразный длиннобородый старичок, по виду слуга. Завидев Сун Цзиюя, он охнул, подскочил и принялся вытирать тряпицей совершенно чистый стол.

– Что, братец чангуй, рано вас подняли эти недостойные щенки? – спросил он, искоса поглядывая на Сун Цзиюя. – Вы уж не сердитесь на них. Сейчас моя старуха все подаст!

– Меня зовут Сун Цзиюй, – надоело, что они зовут его чангуем! – А как зовут вас? И… кто вы?

Что за невезение, ему, похоже, даже никаких способностей не досталось, кроме мерзкого вселения в трупы, ни особого нюха, ни волшебного зрения. Никак не узнать, что за существо перед тобой…

– А, какой же я старый дурак! – старик всплеснул руками. – Даже и не представился. Меня зовите Старый Ли, половина этих щенков моя, другая половина – Старого Лю, приказчика, да еще есть приблудные. Я тут за домом, за хозяйством присматриваю. Извольте ручки вымыть.

– Так вы лис… лао Ли, – Сун Цзиюй окунул ладони в воду. Холодная… Все так же, как раньше.

– Точно так, – лис усмехнулся. – Вижу, как вы удивились: чего это оборотень ходит в обличии старичишки, когда может принять вид молодого, соблазнительного красавца?

Сун Цзиюй не успел об этом подумать, но теперь ему и вправду стало интересно.

– Мне думается, что мудрость и опыт украшают мужчину больше, чем молодость и тонкий стан, – тактично ответил он.

Лао Ли рассмеялся.

– Вот и я того же мнения. К тому же, знаете, вдовушкам постарше уже не хлыщ малолетний нужен, а мужчина надежный, в теле. Знающий жизнь.

Сун Цзиюю стало неуютно. Будто старый лис откуда-то узнал о Лун-гэ… Нет, что за глупости. Он о вдовах говорит, и никакого намека тут нет!

– Ваши… лисята ко мне всемером спать пришли, – лучше сменить тему. – Вас, хули-цзин, не смущает, что я мертвец?

– О, будь вы обычным неприкаянным призраком, никто б вас сюда не пустил и дети бы с вами не играли. Но вы не то что какой-нибудь несчастный, которого не по правилам похоронили. Ваша душа связана с душой господина, вы ему все равно что брат!

– Вот как? А он сказал, я ему слуга, – прищурился Сун Цзиюй.

– Слуга! Слуга! – на голове старого Ли встали торчком черные с проседью уши. – Ох мне задаст господин, что я вас в заблуждение ввожу! Но вы не просто слуга. Обычному тигру-оборотню как без чангуя прожить? Кто будет для него загонять добычу? Нашему господину, конечно, не нужно, чтоб вы для него охотились, а все же вы по обычаю самый главный из слуг.

Вернулся, облизываясь на бегу, лисенок, ездивший у Сун Цзиюя на спине, и, достав из рукава частый гребешок, принялся возиться с его волосами, пыхтя и сопя.

«Уже что-то», – подумал Сун Цзиюй. Значит, все, кроме хозяина, будут его слушаться…

– У господина Ху уже были чангуи?

– До вас никого и не было, на моей памяти, – старый Ли покачал головой. – Наш хозяин – не какой-то там лесной зверь! Он – хушэнь, добрый дух. А чангуй… это для оборотней.

– Добрый? – с интересом переспросил Сун Цзиюй. – Ну допустим.

Юнец все пыхтел, от усердия дергая его за волосы, и Сун Цзиюй поморщился, сказал:

– Просто собери в пучок.

Он снова повернулся к старому лису:

– Лао Ли, почему я чувствую себя точно так же, как живой?

– Это уж кто как привык, – туманно ответил лао Ли. – Ох, а вот и старуха моя! Уж не ругайте ее, медленная она у меня!

«Старуха» оказалась высокой красавицей, волосы ее, взбитые, как черные тучи, едва тронула седина. Вслед за ней торопились кукольные юноши и девушки: несли скатерть, тащили тарелки с ютяо и супницы, пахнущие грушей.

За этой процессией летел по воздуху глиняный чайник, а вокруг хороводом – чашки. Сползлись сами собой парчовые подушки, будто почуяли хозяина.

Однако вместо Ху Мэнцзы с верхней террасы, позевывая, спустился мастер Бао в распахнутом халате поверх исподнего.