Слуга тигра

Сун Цзиюй, проводив взглядом летающие чашки, решил больше ничему не удивляться. Он кивнул красавице-лисе и поднялся, чтобы поприветствовать Бао Сюэ.

– Мастер Бао, – он поклонился.

– Магистрат Сун, – мастер Бао поклонился в ответ, сел рядом. – Как спалось? Вы же, наверное, привыкли спать.

– Меня придавило лисами, – Сун Цзиюй улыбнулся. Пожалуй, это было даже мило. В далеком детстве его пес Паопао иногда забирался к нему в кровать… – И я больше не магистрат, – он вздохнул. – Вы можете звать меня Цзиюй.

– Тогда и ты зови меня как тебе больше нравится, – мастер Бао взялся за палочки. – Живу я один; когда никого рядом нет, какая разница, каково твое имя?

Значит, Ху Мэнцзы не просто так пошутил о том, что у мастера Бао нет слуг…

Сун Цзиюй немного помолчал.

– Лао Ли сказал – как привык? Выходит, я чувствую себя человеком, потому что привык к этому?

– Так и есть… Цзиюй, – мастер Бао захрустел ютяо. – А где Шаньюань?

– Не знаю и знать не хочу, – Сун Цзиюй дернул уголком рта. – Пусть лучше держится от меня подальше.

Он некстати вспомнил, как глаза Ху Мэнцзы зажглись золотым огнем, и волю будто в тиски зажало. Отвратительное желание упасть на колени и умолять…

– Пусть держится подальше? – переспросил с усмешкой мастер Бао. – А то что?

Сун Цзиюй сморщился. Угрожать Ху Мэнцзы ему было нечем. По крайней мере, пока…

– Не окажет ли мастер Бао мне честь немного потренироваться после завтрака? – спросил он.

Мастер Бао расхохотался.

– Вот такой настрой я уважаю! Даже если перехочешь надрать ему зад, тренировки лишними не бывают!

Пока они ели, Ли Пятый притащил откуда-то меч и уважительно положил перед Сун Цзиюем.

Это был старый, очень хорошей работы прямой цзянь, с узором бесконечно сплетающихся линий по центру лезвия и богато украшенными ножнами.

Сун Цзиюй встал в стойку, сделал несколько выпадов, проверяя баланс – меч лежал в руке как влитой, словно по нему делали.

Церемонно поклонившись, Сун Цзиюй сказал:

– Прошу мастера Бао преподать урок этому недостойному.

– С удовольствием! – тот перемахнул через стол одним прыжком, подхватил с земли забытую кем-то метлу и завел ее за спину, словно посох. – Защищайся, юнец!

Сун Цзиюй хотел было спросить, где мастер Бао оставил свой огромный меч и не послать ли слугу, но вовремя понял, что этот высокомерный дух дразнит его, намекая, что и метлой отделает. Говорят, мыши кошек не кусают… Да только магистрат тебе не мышь!

Он атаковал, и меч запел в его руке, рассекая воздух. Упоительное чувство единения с клинком охватило Сун Цзиюя; меч словно стал продолжением не руки даже – воли.

Однако мастер Бао был неуловим. Он появлялся то справа, то слева, и дважды уже Сун Цзиюй обидно получил по заднице пыльной щеткой метлы.

– Ну? Не надоело? – усмехнулся мастер, балансируя на камне. Вокруг из травы то и дело высовывались любопытные носы и хвосты. Как было проиграть перед лисьим семейством?

Сун Цзиюй сделал обманный выпад, оттолкнулся, взмыл в цингуне и приземлился с другой стороны камня, сразу же в развороте нацелив клинок в грудь мастеру Бао.

Тот отпрыгнул, но, не рассчитав, влетел в ближайший куст спиной вперед. Куст немедленно отрастил тигриные лапы и втянул его в свое зеленое чрево. Полетели листья, послышался рык и возмущенный кошачий вой.

Сун Цзиюй, распахнув глаза, в ошеломлении смотрел, как из кустов выкатывается рычащий, визжащий рыже-серый шар и, ударившись о стол, распадается на двух огромных кошек – массивного темно-рыжего тигра и серого в темных подпалинах барса. Бьют по бокам хвосты…

Лисы прыснули из травы, прижались к ногам Цзиюя, спрятались за него, в ужасе глядя на это зрелище…

Но вот тигр выпрямился, превратившись в смеющегося растрепанного Ху Мэнцзы: ворот халата разошелся, длинные волосы рассыпались по плечам.

– Ха! Неповоротливый ты стал, Цинцин! И засаду не заметил!

Сун Цзиюй нахмурился и отвернулся к мастеру Бао. Тот, превратившись в человека, снова стал похож на небожителя: белые летящие одежды, усмешка в серо-зеленых глазах…

– Может, я специально поддался тебе и Цзиюю! – он рассмеялся. – На вас ведь слуги смотрят, кто я такой, чтобы шлепать тебя при твоих домашних!

– О, как будто ты смог бы, – фыркнул Ху Мэнцзы и подошел к Сун Цзиюю, на ходу приглаживая волосы. – Хорошая работа, ты снова начинаешь мне нравиться.

Сун Цзиюй резким движением вонзил меч в ножны. Чтобы не было соблазна вонзить в тигриную плоть.

– Не могу ответить тем же.

Ху Мэнцзы промолчал. Его взгляд проследил движение меча, да так и приклеился к рукояти.

– Кто тебе это дал? – в утонченном человеческом лице проглянуло вдруг что-то звериное. Опасное. Вновь зажглись золотом глаза.

– В чем дело? – Сун Цзиюй подавил порыв отшатнуться.

Словно вихрь налетел на него, вырвал меч из руки, едва не выворотив плечо.

– Никогда! – рык, в котором не осталось ничего человеческого, сотряс горы. – Никогда больше! Не смей его трогать!

Сун Цзиюй все же отшатнулся, наткнулся на каменный табурет и едва не упал.

– Да в чем дело? – заорал он в ответ.