Слуга тигра

– П-ф! – Ху Мэнцзы надул губы. – Разумеется, я был обходителен. Покажи я свою истинную натуру, разве понравился бы столичному магистрату?

Сун Цзиюй дернул ртом и затянул повязку так туго, что оборотень снова зашипел:

– Злобный чангуй!

– Под стать тому, кто меня в чангуя превратил.

Проделав то же самое с рассеченной спиной, он сунул Ху Мэнцзы халат:

– Оденься, и пойдем отсюда. Кто знает, может быть, эта тварь тут не одна.

– Других не чувствую, – Ху Мэнцзы накинул халат, снова взял Сун Цзиюя под руку. – Где ты был, лао Сун?

Сун Цзиюй отстранился.

– Не зови меня так. Думаешь, если спас меня, я больше не буду на тебя сердиться? Ты. Сожрал. Мою. Печень.

Ху Мэнцзы взглянул на него устало.

– Я защищаю всех, кто живет в моем лесу. Это долг хушэня, так что ты не особенный, лао Сун… или как тебя звать? Магистрат? Хочешь злиться на меня – злись, чангуи ненавидят своих хозяев, это в порядке вещей. Только не забывай, что благодаря мне ты все еще можешь расследовать это свое дело. Даже Хэ Ланя я у тебя не забрал.

Сун Цзиюй промолчал. Некоторое время они шли по лесу в сгущающейся тьме, и не раз и не два Сун Цзиюй запнулся. Выругался наконец:

– Что за прок быть призраком, если я даже в темноте вижу, как обычный человек?!

Ху Мэнцзы вновь взял его за локоть.

– Это оттого, что ты хочешь оставаться человеком. Прими ты долю призрака, мир стал бы для тебя совсем иным. «Закрою глаза: только сердце мне истину скажет». Призрак и есть душа, он не глазами смотрит.

Сун Цзиюй узнал эти строки. Отшельник Горного источника. «Лотос на лесном озере», стихотворение о цветке, мимо которого проходит лодка юного охотника. То самое, что хранилось в папке у…

От удивления он даже забыл вырваться.

– Откуда ты знаешь это стихотворение?

– Сам его написал, – Ху Мэнцзы выловил из воздуха светлячка, что-то прошептал ему и отпустил. Тут же сотни огоньков поднялись из травы, осветили бледным сиянием путь.

– Что? – Сун Цзиюй остановился, но не потому, что его удивила магия. – Отшельник Горного источника – это ты?

– Я, я, – недовольно фыркнул тот. – «Шаньюань» пишется как «горный источник», тоже мне тайна.

Сун Цзиюй молча смотрел на него, ошеломленный. Как так вышло, что его любимый поэт, чувственный, деликатный, преданный своему принцу Отшельник Горного источника – этот грубый кровожадный оборотень?

– Поверить не могу, – он покачал головой.

– Не хочешь, – не верь. Все эти стишки – барахло, у меня их еще целый ворох, если тебе интересно. – Ху Мэнцзы ускорил шаг, не оборачиваясь. – Неужели в новой столице все еще читают меня? У вас недостаток хороших поэтов?

– Об Отшельнике Горного источника знают лишь истинные ценители поэзии, – Сун Цзиюй пошел за ним. – Я сам узнал о нем… о тебе случайно, в моем поместье был свиток со стихотворением о любовании луной…

– А… это было неплохое, – Ху Мэнцзы помолчал. – Тебе понравилось? По-моему, последняя строфа слабовата.

– Не знаю. Я не поэт, – Сун Цзиюй помедлил. Хвалить оборотня не хотелось, однако и промолчать было бы нечестно. – В этих стихах – такая искренность! Ты… был человеком, когда писал?

– Я никогда не был человеком, – Ху Мэнцзы глубоко вздохнул. – Я хушэнь, родившийся в семье таких же. Просто в те годы я был молодым и глупым, все меня восхищало, что не походило на родной лес.

Сун Цзиюй замолчал, переваривая услышанное.

– Продвинулось ли твое расследование? – вдруг спросил Ху Мэнцзы.

– Я выяснил, что господин Ма заодно с господином Цюем. Они наняли головорезов, которых мастер Бао обезвредил у реки, но к моей смерти, похоже, не имеют отношения, – ответил Сун Цзиюй.

Но кто же имеет?.. Он прищурился:

– Как ты оказался в управе в ту ночь? Отчего не пошел домой, после того как проводил меня?

– Я понял, что сглупил, так просто отпустив тебя, и раздумывал, не зайти ли все же на огонек, как вдруг почувствовал сильнейший запах твоей крови. Однако когда я оказался во дворе, убийца уже скрылся. Интересно, человек ли он…

– Ты думаешь, он может быть нечистым существом? Почему?

– Я не почуял человеческого запаха. Простые люди, когда убивают, всегда пахнут остро: кто возбуждением, кто страхом, кто яростью, такое ни с чем не спутаешь… Но запаха не было. Либо тебя убил святой бессмертный, полностью отрешившийся от мирских чувств, либо какой-нибудь демон или оборотень прельстился великолепным магистратом. Святых тут отродясь не водилось, а вот после того как ты потревожил болота, в округе появилось столько любителей устраивать непотребства! Однако даже среди них не принято убивать просто так. Либо я его спугнул и он не успел тебя съесть, либо имел какую-то тайную цель.

– Мне перерезали горло, от уха до уха. Весьма профессионально, – Сун Цзиюй вздохнул. – Не хочу сказать дурного о твоем нюхе, но все же ставлю на наемника. Очень дорогого наемника, пришедшего по мою душу из-за «Алой лилии». Если заказ дали не Ма и не Цюй, неужели хозяин – кто-то третий?

Он снова искоса поглядел на Ху Мэнцзы. Может ли быть так, что хозяин – прямо перед ним, и все это убийство было его тайным планом? Но к чему резать глотку, если мог заманить в лес и на куски разорвать…