Слуга тигра

– Или кто-то следовал за новым магистратом из столицы. – Ху Мэнцзы усмехнулся. – Кто-то от твоего бывшего… милого друга.

Лун-гэ не стал бы подсылать к нему убийц, но вот евнух Ся…

– Это возможно, хотя и маловероятно, – Сун Цзиюй опустил взгляд. – Удобнее, если опальный придворный умирает по дороге в ссылку. Допустим, от рук разбойников… Но лучше от болезни – убийство все же будут расследовать, такие хлопоты… А уж такое странное убийство тем более. Слишком вычурный способ.

Светлячки роились перед ними, освещая дорогу. Словно опомнившись от ужаса, лес снова застрекотал, защебетал, заквакал.

– Откуда ты знаешь обо мне и Чжу Фэнлуне? – помолчав, спросил Сун Цзиюй.

– Имя его мне не было известно, – Ху Мэнцзы достал веер здоровой рукой, принялся обмахиваться. – Но, съев твою печень, я невольно увидел кое-что из твоего прошлого. И, скажу я тебе, этот так называемый Чжу Фэнлун был дураком, раз отпустил такую драгоценность.

– А уж ты-то не отпустил, – язвительно откликнулся Сун Цзиюй. Сколько этот Ху подсмотрел? Какие картины, какие мысли ему предстали? Он потер переносицу. «Зато я читал его проникновенные юношеские стихи, – подумал он. – Мы квиты. Почти…»

– Ты думал, что наследный принц – твоя родственная душа? – мстительно спросил он.

Ху Мэнцзы помолчал, улыбнулся.

– Неожиданный вопрос. Ну ладно, раз уж мы делимся сокровенным. Да, я когда-то думал, что зверь вроде меня может стать братом наследного принца, который охотится в его лесу и распевает песни у озера. И все мои стихи написаны ему. Но император Чжун-ди убил моего чжицзи, и с тех пор я не слагаю стихов, – он вдруг ухмыльнулся. – А почему это вы спрашиваете, магистрат Сун? Неужели это зависть? Вам-то никто и строчки не посвятил!

– С чего бы кому-то писать мне стихи? – Сун Цзиюй хмыкнул. Прекрасная история. Жаль только, что лживая. Это наследный принц Чжунхуа убил отца и перерезал себе горло, значит, оборотень опять издевается. Будь все иначе, не случилось бы трагедии.

Начался подъем в гору. Сун Цзиюй почувствовал, что выдохся. Что там Ху Мэнцзы сказал – он просто пытается остаться человеком? Но лучше уж так, чем быть мертвецом…

Он покосился на спутника.

– Ты можешь превратиться?

– Зачем? – Ху Мэнцзы сложил веер. – Неужели я не нравлюсь магистрату в человеческом обличии?

– Сяду на тебя и поеду, – бесстрастно ответил Сун Цзиюй. – Раз уж ты разлучил меня с моим любимым конем.

– Как бы я ни хотел, чтобы прекрасный магистрат Сун сел на меня, сейчас спина этого несчастного не вынесет такого блаженства, – Ху Мэнцзы прижал ладонь к сердцу. – Но… плечо потерпит.

Он одним движением сделал Сун Цзиюю мастерскую подсечку и подхватил его на руки.

– Ты что делаешь? Отпусти, – Сун Цзиюй попытался осторожно, чтобы не навредить ранам, отпихнуть его. – На тигре я бы еще прокатился, но у тебя на руках? Что за стыдоба!

– В тигрином обличии я тот же самый благородный господин Ху! – «галантный господин» легко оттолкнулся от земли и приземлился на сосновую ветку, затем – на следующую. – Обними меня за шею, чтоб я так не нагружал руку.

Делать было нечего, не падать же вниз кулем, и Сун Цзиюй обхватил его за шею, прижался, перенося вес. Привычного шутливого Ху Мэнцзы даже можно было выносить, ни следа от той омерзительной надменности, что так выводила Сун Цзиюя из себя.

– На тигриную морду смотреть приятнее, чем на твое самодовольное лицо, – пробормотал он.

Ху Мэнцзы в ответ лишь рассмеялся.

– Хм-м, так, значит, хоть что-то тебе нравится в этом невзрачном коте! А мои полоски, подобные росчеркам туши цинмо? А мои уши, аккуратные, словно лепестки?..

– Я не желаю тебя нахваливать, – отрезал Сун Цзиюй. Не признавать же, что тигр и вправду выглядел… величественно? Чего доброго, этот оборотень окончательно возгордится.

Ху Мэнцзы расхохотался и вновь прыгнул, и в лицо Сун Цзиюю ударил свежий ветер с озера. Они парили над блестящей в лунном свете водой, едва не задевая спокойную гладь, а из-под воды смотрели золотыми глазами юркие рыбы-драконы вроде тех, что изображали на униформе императорской стражи. Их дразнили, дергая за усы, девы в розовых пышных шелках, одинаковые, будто лотосы… Да это, верно, и были духи цветов!

Красиво… Он подумал о Хэ Лане, о том, как тот рассказывал ему об орхидеях на болоте и о мертвом принце в глубинах бочага… Что из этих рассказов – правда? Сун Цзиюй никогда не верил в чудеса, а оказалось, зря. Сколько еще неведомого ему откроется?

Ху Мэнцзы оттолкнулся от воды и по ветвям сосен взбежал сразу до второй террасы поместья, опустил Сун Цзиюя на плиты двора.

– Ну, господин Сун, понравилась вам поездка на этом старом хилом тигре?

– Недурно, – признал Сун Цзиюй, не сдержав улыбки. Но сразу же нахмурился – на рукаве Ху Мэнцзы снова выступила кровь. – Т-ц, ты все же разбередил рану.

– Зато несколько мгновений я прижимал к сердцу бесценного друга. Глупое сердце застучало быстрее, и кровь полилась. Стоит ли стирать теперь этот халат, напоминание о прекрасном?

Сун Цзиюй склонил голову набок и внимательно посмотрел на него: