Смеющаяся вопреки. Жизнь и творчество Тэффи

Театры, клубы, рестораны всю ночь были полны. <…> Утром, одурманенные вином, азартом и сигарным дымом, выходили из клубов банкиры и сахарозаводчики, моргали на солнце воспаленными веками. И долго смотрели им в след тяжелыми голодными глазами темные типы из Молдаванки, подбирающие у подъездов огрызки, объедки, роющиеся в ореховой скорлупе и колбасных шкурках [Тэффи 1931а: 126–127].

Тэффи познакомилась с «молодым, сероглазым губернатором [Одессы] Гришиным-Алмазовым», который любезно предложил ей «чудесную комнату» в Лондонской гостинице [Тэффи 1931а: 125]. Там она ежедневно в шесть часов собирала старых друзей и новых знакомых и впоследствии вспоминала, как там «в каминном зеркале… отражались милые лица: сухое, породистое Ивана Бунина, и профиль бледной камеи его жены, и ушкуйник Алеша Толстой, и лирическая жена его Наташа Крандиевская, и Сергей Горный, и Лоло, и Нилус, и Панкратов» [Тэффи 1931а: 141]. Вера Бунина (1881–1961), по-видимому, относившаяся к числу новых знакомых, оставила следующее описание хозяйки: «Она производит впечатление очень талантливой женщины. Под конец она хорошо пропела свои песенки. <…> Одета так, что сначала бросается в глаза мех, яркость шелковой кофты, взбитые волосы и уже наконец – лицо»[313]. Вера и ее супруг И. А. Бунин (1870–1953) – один из наиболее известных писателей, покинувших Россию после революции, который в своей безупречной поэзии и прозе отказался от модернизма в пользу классической русской реалистической традиции – вскоре стали одними из лучших друзей Тэффи.

Будущий советский писатель Ю. К. Олеша (1899–1960), в то время подающий надежды молодой поэт, увидел одесскую Тэффи в ином ракурсе, предполагающем, что она и ее окружение не расстались с любовью к позерству, столь распространенной в русских дореволюционных художественных кругах. Он пишет о своей встрече с Алексеем Толстым в 1918 году (на самом деле она, должно быть, состоялась в 1919 году). Толстого сопровождал усатый мужчина, которого тот называл Амари, оказавшийся Тэффи, чьи «превосходные… рассказы» «мы прямо-таки наизусть знаем» [Олеша 1965: 382][314]. Поначалу казалось, что, судя по его «густой квадратной бороде, крутым кудрям», «круглому берету, плащу-разлетайке, коротким штанам и гетрам», объявившийся той весной в Одессе поэт Максимилиан Волошин (1877–1932) также играет какую-то роль [Тэффи 1931а: 130]. Между тем причина его приезда была крайне серьезной: декламируя свои стихотворения в правительственных учреждениях, он затем требовал освободить тех, кого затянуло в жернова репрессивной машины времен Гражданской войны. Пытаясь спасти поэтессу Е. Ю. Кузьмину-Караваеву (1891–1945), впоследствии ставшую известной как мать Мария, одна из выдающихся деятелей русской эмиграции, Волошин заручился поддержкой Тэффи, которая походатайствовала за нее перед губернатором и поспособствовала ее освобождению.

Самой трогательной из одесских встреч Тэффи стала встреча с человеком, которого она называет своим «старым другом М.»: он пересек всю бескрайнюю Российскую империю от Владивостока до Одессы в качестве курьера вождя белого движения адмирала Колчака [Тэффи 1931а: 131]. Она пишет, что этот «человек… глубоко штатский, помещик», с начала войны «пошел на военную службу. <…> Поехал после революции в имение, там в родном городишке, осажденном большевиками, выбран был диктатором» [Тэффи 1931а: 132]. М. в самоуничижительных тонах поведал ей о своих дальнейших приключениях на Волге: «Помните, мне лет пять тому назад гадалка сказала, что незадолго до смерти буду служить во флоте. И все надо мной смеялись: большой, толстый и наденет шапочку с ленточками. Вот и исполнилось. Теперь еду в Париж. А потом через Америку во Владивосток обратно к Колчаку» [Тэффи 1931а: 133]. Тэффи пишет, что он очень хотел взять ее с собой, но из-за ужасной погоды и друзей, заверявших его, что позаботятся о ней, она отказалась. М. уехал и через месяц умер в Париже.