Смеющаяся вопреки. Жизнь и творчество Тэффи

Из-за катастрофических потерь, понесенных Францией в Первой мировой войне, она поощряла приезд беженцев из России, а ее заводы и шахты охотно принимали их на работу [Weber 1994: 11; Raeff 1990: 29, 33]. Количественные оценки тех, кто осел во Франции, существенно разнятся, но в большинстве случаев речь идет о сотнях тысяч, причем к 1930 году только в Париже проживало около 40 000 русских эмигрантов. Эмигранты представляли собой разнородную группу; стереотипная белая русская аристократия, безденежная и не приспособленная к работе, образовывала только ее часть. Наиболее крупную долю по понятным причинам составляли бывшие военные, но было и множество не особо знатных дворян, а также представителей городской буржуазии, квалифицированных рабочих и тех, кто занимался сельским хозяйством (в том числе и казаков). Политический спектр также был очень широк – от нераскаявшихся монархистов до либеральных кадетов, революционных эсеров и меньшевиков. И конечно же, Париж притягивал к себе русских писателей и художников, с первых дней став одним из главных культурных центров русской эмиграции, с которым мог соперничать только Берлин [Raeff 1990: 25–27]. Должно быть, вырвавшись из хаоса и разрушений Гражданской войны и приехав в Париж, Тэффи почувствовала облегчение. Она сразу включилась в культурную жизнь русской эмиграции, установив контакты со знакомыми из мира литературы и искусства, уже сеявшими семена культуры русского зарубежья. В феврале 1920 года два ее стихотворения были напечатаны во втором (и последнем) выпуске первого эмигрантского литературного журнала «Грядущая Россия»[323]. Вскоре после этого – в феврале или в начале марта – она превратила свой маленький номер в отеле «Виньон», что близ церкви Мадлен, в первый, по утверждению юмориста Дон-Аминадо (1888–1957), эмигрантский салон в Париже. В гостях у нее бывал писатель и художник А. А. Койранский (1884–1968), рассказавший анекдот об отставном генерале, который пришел на пляс де ля Конкорд, огляделся по сторонам и, мешая русский с французским, скаламбурил: «Все это хорошо… очень даже хорошо… но Que faire? Фер-то кэ?! [Что делать? Делать-то что?]». Пришедшая в восторг Тэффи воскликнула: «Миленький, подарите!..», на что галантный Койранский ответствовал: «Дорогая, божественная… За честь почту! И генерала берите, и сердце в придачу!..» [Дон-Аминадо 2000: 246–247]. Тэффи использовала этот щедрый подарок в «Ке фер?», опубликованном 27 апреля 1920 года в первом выпуске газеты «Последние новости». Рассказ этот остается самым знаменитым произведением Тэффи, а сказанная генералом фраза, по словам Дон-Аминадо, превратилась «в пословицу, в постоянный рефрэн эмигрантской жизни» [Дон-Аминадо 2000: 247].

Тэффи вскоре после приезда в Париж в 1919 году. Личные документы Тэффи; любезно предоставлено Бахметьевским архивом Колумбийского университета.

Впоследствии Тэффи с теплотой вспоминала Париж 1920–1921 годов, когда жизнь в эмиграции еще была в новинку и многим казалась временным явлением: «Жизнь была хотя и безденежная, но бурная и интересная» [Тэффи 2004: 207] («Алексей Толстой»). У нее сложились близкие отношения с рядом известных писателей, в том числе с Буниными, приехавшими в Париж в конце марта 1920 года и сначала остановившимися в просторной квартире поэта Михаила Цетлина (1882–1945) и его жены Марии (1882–1976) – оба они происходили из состоятельных еврейских семей, в прошлом отдали дань политическому радикализму, а затем стали решительными противниками большевиков. Цетлины образовали «литературный центр» русского Парижа, в их квартире писатели «часто встречались… читали свои новые произведения» [Тэффи 2004: 207].

Неформальные посиделки проходили и в скромных квартирах других писателей. Особенно часто Тэффи бывала в доме на улице Ренуар, куда к июлю 1920 года перебрались Бунины и куда также приходили Толстые и Бальмонты. Запись в дневнике Буниной, сделанная 24 апреля 1921 года, передает теплые, неформальные отношения, связывавшие друзей: когда в тот день она вернулась домой, то «застала Яна [так она ласково называла мужа] еще в халате, разговаривающим с Наташей [женой Толстого, поэтессой Натальей Крандиевской-Толстой, 1888–1963] и Тэффи. Они пришли за нами, чтобы идти в ресторан обедать, где будет и Ландау [писатель Марк Алданов, 1886–1957]»[324]. Порой и сама Тэффи принимала гостей у себя в номере; еще в 1921 году она приглашала к себе Буниных и приехавшего из Берлина именитого гостя – отца писателя Набокова В. Д. Набокова (1870–1922)[325].