Смеющаяся вопреки. Жизнь и творчество Тэффи

В эмиграции Тикстон и Зайцевы стали для Тэффи своеобразной заменой семье, но в 1927 году, по-видимому впервые за многие годы, у нее также состоялся непосредственный контакт со своей настоящей семьей. В мае в Париж приехала ее дочь Валерия, у которой возникли проблемы со здоровьем, и они с Тэффи – также нуждавшейся в лечении – вскоре отправились на воды в городок Экс-ле-Бен[427]. Тэффи явно наслаждалась обществом дочери, которая служила в Министерстве иностранных дел Польши, а также была известна польскими переводами рассказов матери [Neatrour 1972: 10]. Из Экса со смесью веселой иронии и гордости она писала Зайцевой: «Валичка занялась моим образованием: тщательно (с скрытым ужасом) поправляет мои ошибки во французском языке. <…> Живем мирно».

В конце октября Тэффи уехала в Варшаву, чтобы встретиться с дочерьми. Она собиралась поехать инкогнито, но о ее прибытии быстро узнали, и ее квартиру осадили польские газетчики[428]. В их статьях подчеркивалась популярность Тэффи в Польше, чему, по мнению репортера из «Сегодня», она во многом была обязана своим дочерям, одна из которых «известная польская артистка Бучинская, другая – не менее известная переводчица». Эта поездка не только привела к воссоединению семьи; благодаря ей Тэффи оказалась ближе к России, чем за все время после отъезда. Эффект был очень мощным: «Была она [Польша] когда-то нашей дверью в Европу. <…> Теперь – это дверь в Россию. Закрытая. Очень сильно она здесь чувствуется, Россия. Ловишь дыханием ветерок с востока, ловишь запах русских осенних полей, унылых, но вольных, в горизонтах беспредельных»[429].

Тэффи пробыла в Варшаве более месяца, и ей хватило этого времени, чтобы взглянуть на парижских эмигрантов как бы со стороны. В начале поездки она писала об оскудении русского языка в эмигрантской среде, но, проведя месяц в Польше, изменила свое мнение о французском эмигрантском сообществе в лучшую сторону:

Русская колония в Варшаве это маленький провинциальный городок.

Парижская колония перед ней столица. В Париже общественные деятели, писатели, пять русских газет, театр, лекции, распри (идейные и личные), модные мастерские, школы, благотворительные вечера.

В Варшаве чуть дышит маленький беженский комитет[430].

Тэффи уехала из Польши 28 ноября и в самом начале декабря вернулась в Париж. По словам Зайцевой, в результате поездки она «посвежела и похорошела»[431]. Судя по всему, 1927 год оказался для нее довольно удачным. Тэффи начала регулярно писать для «Возрождения», наконец-то обрела достойную квартиру и восстановила связь с дочерьми. Еще одним счастливым событием конца 1927 года стала публикация «Городка» – самой популярной из эмигрантских книг Тэффи и первой появившейся после 1924 года.

«Городок»