Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье

— Вы вчера вместе с полицейскими покинули гостиницу, а через час или более, я за часами не следила, госпожа вышла из комнат, у входа взяла извозчика и укатила.

— Ты не путаешь?

— Отнюдь, — покачала головой горничная, — мне стало любопытно, и я шла за госпожой до двери, — они махнула рукой.

— Это было вчера?

— Да.

— Ты говорила Модесту Николаевичу об этом происшествии?

— Нет.

— Но ведь ты видела, что мы… — Лунащук опять тяжело вздохнул, успокаивая себя. — Ты точно видела, как она вышла из комнат, которые занимала?

— Видела, как вас сейчас.

— Значит, она вернулась в гостиницу? И что она держала в руке?

— Саквояж. Если бы она вернулась, то я бы непременно её заметила, но она не возвращалась. Она просто вышла из комнат и заперла за собою дверь.

— Но где она здесь могла находиться, ведь мы всё здесь проверили? Я не понимаю, — потом Лунащуку пришла новая мысль. — Скажи, соединяются ли номера между собой?

— Нет, — категорично ответила женщина.

— Но где она была всё время, пока мы находились в этих комнатах? Или она получила в наследство шапку-невидимку? — он три раза глубоко вздохнул, как учил его доктор для приведения чувств и мыслей в спокойное состояние. — Вот что, милочка, пройдись по комнатам и посмотри — ничего тебе не бросается в глаза? Может быть, находится не на тех местах, что прежде, — что-то забрезжило в голове, но также незримо ускользнуло.

— Хорошо.

Горничная медленно обошла комнаты и вернулась назад.

— Мне кажется, что шкаф в спальне стоит не на том месте.

— Шкаф? — удивился Лунащук. — Ну-ка, покажи.

Прошли в дальнюю комнату с одним окном, широкой кроватью с пологом, свисающим с потомка, низенькими столиками, стулом, стоящим у секретера, и шкафом.

— Вот, — горничная указала рукой на шкаф, — он стоял вот здесь, — женщина остановилась и указала пальцем на пол.

— Ты хочешь сказать, что его отодвинули?

— Да.

— Но… не понимаю, — нахмурил брови Лунащук, — хрупкая женщина… Не понимаю… Скажи, а что там, за шкафом?

— Небольшая гардеробная комната.

Если бы рядом не оказался стул, Михаил Александрович сел бы на пол.

— Но мы же…

Оказалось, что задняя стенка шкафа отодвигалась в сторону, а значит, пани Вышнепольская, она же Анфиса Комарова или как её там, сидела тихонько и посмеивалась над горе-сыщиками.

В небольшом пространстве стоял стул, рядом круглый столик на одной ножке, на котором пристроился подсвечник со сгоревшей наполовину свечой, графин с водой и стакан.

Михаил Александрович смотрел на эти предметы невидящим взглядом и сетовал на себя:

— А ведь хотел оставить в комнатах полицейских…

4

— Кажется, мы идём верным путём, — заявил, прибыв из Адресного стола на Офицерскую улицу, Николай Семёнович.

— Давайте, — торопил чиновника для поручений начальник сыскной полиции, — что вы там накопали, любезный? — Филиппов положил на подставку ручку. — Итак?

Власков опустился на стул с торжествующим видом, закинул ногу на ногу и откинулся на спинку, но тут же сел прямо и сказал:

— Простите, Владимир Гаврилович. Из молодых людей, указанных в списке, в столице проживают только двое.

— Неужели Вершинины? — не утерпел Филиппов.

— Я бы сказал, и да, и нет, — позволил себе улыбнуться Николай Семёнович.

— Как это? — Владимир Гаврилович погладил пышный ус.

— Вы не догадываетесь? — хитро произнёс Власков.

— Не подсказывайте, — погрозил указательным пальцем начальник сыскной полиции. — Давайте угадаю.

— Гадайте, — настроение у чиновника для поручений было какое-то вдохновенное, словно он стал знаменитостью мирового масштаба.

— Если и да, и нет, значит, один из этой пары родственников здесь, — Николай Семёнович хотел открыть рот, но Филиппов опять ему погрозил и скорчил нарочито злобную физиономию, — дайте мне список, — протянул руку.

— Э, нет, Владимир Гаврилович, — Власков спрятал руку с листком за спину, — там у меня всё записано, а вы сказали, что отгадаете.

Начальник сыскной полиции выдвинул ящик стола и достал свой экземпляр с фамилиями. Прищурившись, взглянул, пожал плечами.

— А что здесь гадать? Вершинин и Мария Пескова, — Филиппов украдкой взглянул на Николая Семёновича, который приподнялся со стула и рухнул обратно.

— Но как?

— Да всё просто, — улыбнулся в усы Владимир Гаврилович.

— Но всё-таки поясните, — допытывался Николай Семёнович.

Глаза Филиппова горели огоньками.

— Но как вы так сходу определили, Владимир Гаврилович?

— Сами как думаете?

— Ну, я бы сразу отмёл Евлампия Серёжкина — слишком молод, чтобы придумать такой изощрённый план. Остались Алексей Вершинин и Мария Пескова, Егор Комаров и Анастасия Вершинина. Обе пары почти одногодки, видимо, знали друг дружку с детства, а дальше… не знаю. Я бы остановился на Егоре и Марии…

— Но вы же ясно дали мне понять, что я почти угадал?

— Ну, да… Владимир Гаврилович, расскажите, как вы их вычислили?

— Для начала я рассуждал так, — начал с серьёзным видом Филиппов, но не выдержал и рассмеялся. — Николай Семёнович, вы правы, я выбрал две пары, а потом… попросту угадал. Здесь нет никакой тайны.

— А-а-а, — протянул разочаровано Власков.