Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье

— Ладно, шутки в сторону, давайте вернёмся к нашим баранам. Значит, Алексей Вершинин и Мария Пескова проживают в столице? — в ответ на то ли вопрос, то ли утверждение, чиновник для поручений ничего не сказал, только протянул лист, на котором под фамилиями искомых молодых людей значился адрес. — Васильевский остров, Десятая линия. Если мне не отказывает память, дом выходит одной стороной на Средний проспект, второй — на линию.

— Да, двухэтажный, наши бандиты проживают во втором.

— Вы легко сказали «бандиты». А если мы с вами ошибаемся, и наша Анфиса-Катаржина к ним отношения не имеет?

— Возможно, но всё говорит об обратном. Почему… эта женщина, — Власков словно споткнулся в посеянном сомнении, — взяла имя и фамилию утопшей девочки? — и сам же ответил: — Потому что знала её в детстве…

— Хорошо, но ведь могла выправить паспорт на любую фамилию?

— Не знаю, — тяжело вздохнул Власков и тут же поднял взгляд сияющих глаз на Филиппова. — А вдруг фамилия окажется в розыске, а им, — Николай Семёнович говорил о мужчине и женщине, — совсем не нужно было привлекать к себе внимание даже в такой мелочи?

— Вполне правдоподобно.

— Тогда надо ехать и брать на месте. Тогда точно увидим, горничная ли она усопшего господина Преображенского или нет? — Власков подался на стуле вперёд.

— Брать-то их надо, да вот не приготовили ли они очередную каверзу на этот случай? Уж больно они шустры и умны, Николай Семёнович, — Филиппов потёр виски указательными пальцами. — Опережают они нас по всем статьям, да и не понимаю я всё-таки их мотивов. Что это на самом деле? Стечение обстоятельств? Случайность или какой-то план, который мы не можем разгадать? И зачем Митька Весёлый, будем и дальше его так называть, написал записку? Я, честно говоря, не вижу логики в их поступках. И зачем устраивать Анфису в горничные к господину Преображенскому?

Николай Семёнович смотрел на свои руки, выслушивая отповедь начальника сыскной полиции. Потом сощурил глаза.

— Если это не случайность, — подбирал Власков слова, — после наших убиенных остались довольно приличные состояния. Так, может быть, именно с этим связаны наши Митька и Анфиса.

— Ну, тогда они знакомы с нашими наследниками, — подхватил мысль Филиппов, прикусил губу и потом продолжил: — Вы, Николай Семёнович, кажется, говорили, что ранее Анфиса служила горничной у какого-то московского вдовца, и он скоропостижно умер где-то на лечении. Уточните, пожалуйста, когда и сколько времени служила Анфиса у этого человека. Сумеете?

— Постараюсь.

— Да, вы мне не сказали, когда наша парочка приехала в столицу и чем они здесь занимаются.

— Дом принадлежит крестьянину Ферапонтову Василию Егорову, сорока восьми лет, приехавшего из села Комаровка Вышневецкого уезда…

— Из того же села, что и наш Алексей Вершинин?

— Господи, я как-то и не обратил внимания, больше интересовался нашими голубками! И тем более что он приехал в столицу тринадцать лет тому, купил дом и при доме открыл лавочку, в которой торгует всякими предметами и поделками, приобретёнными по деревням.

— Дело прибыльное? — Филиппов тронул ус.

— Я… не слишком много времени уделил Ферапонтову, больше нашей парочке.

— Хорошо, поройтесь в биографии крестьянина. Не думаю, чтобы они случайно остановились у него.

— Хорошо, — и Власков продолжал: — Алексей Вершинин прибыл к нам в город три года тому и служит приказчиком при лавке. Иногда уезжает по делам, вроде как за покупками товара. С ними в доме проживает девица Мария Пескова. Тоже приехала три года тому, при Ферапонтове она кухарка. Больше узнать ничего не удалось.

— Н-да. Что ж, вы занимайтесь дальше этой троицей…

— Троицей?

— Именно. Мне кажется, что неспроста собрались в одном доме земляки. Ох, неспроста. Хотя… может быть, подозрение пустое, но надо его проверить, чтобы либо отмести, либо…

— Я займусь ими.

— Но смотрите, Николай Семёнович, осторожнее, и главное, не спугните.

— Хорошо, — поднялся со стула Николай Семёнович.

— Теперь же пригласите ко мне Петровского, для организации слежки за нашей парочкой нам нужны опытные люди.

Леонид Константинович вошёл в кабинет. Хотя он опирался на трость, старался не показывать боли и идти, не ковыляя, но не всегда ему это удавалось.

— Опять ваши ребятки, Леонид Константинович, в деле. Вот адрес, — Филиппов протянул листок бумаги, — там же две фамилии. Девица, возможно, известна под другими фамилиями — Комарова или пани Вышнепольская.

— Всё-таки нашлась пани Анфиса?

— Я же говорю, возможно, это она, а вполне может быть, и нет. Её не видели, но надо быть крайне осторожными. Она могла изменить причёску, одежду, лицо…

— Лицо? — Петровский поёрзал на стуле. — Каким образом?

— Леонид Константинович, вы же бываете в театрах?

— Жена водит, — улыбнулся начальник «Летучего отряда».

— Ребятки ваши тоже меняют личину, — подсказывал Филиппов, как на гимназическом экзамене.

— Понятно, грим.