Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье

— И какое? Позвольте, господин Вершинин, полюбопытствовать?

Сперва тишина, словно собеседник что-то обдумывал.

— Этого и следовало ожидать, — совсем тихо послышалось в телефонной трубке.

— Простите, — напомнил о себе начальник сыскной полиции.

Тяжёлый вздох.

— Хорошо, — выговорил почти по слогам Алексей. — Чего я ожидал? Не в этом дело, я о предложении.

— Слушаю.

— Владимир Гаврилович, ваше высокоблагородие, я — не бомбист, и мне неприятно предлагать такие вещи, но у меня нет иного выхода. Как я сказал, у меня к вам деловое предложение, — быстро заговорил Вершинин, — вы отпускаете Анфису, не пускаете за ней филёров, и мы с ней покидаем столицу и никогда больше здесь не появимся. Конечно, вы вправе мне не поверить, но моё слово так же твёрдо, как и ваше.

— Любопытное предложение, — усмехнулся Филиппов.

— Вы не спешите, Владимир Гаврилович. Если Анфиса останется в тюрьме, то… я повторюсь, я — не бомбист, но вы понимаете, что я могу устроить в столице…

— Я понимаю, — начальник сыскной полиции помрачнел так, что на лбу появилось несколько продольных морщин. Угрозы этого молодого человека были не пустым звуком. Волк, загнанный в угол, готов рвать зубами и когтями всех, кто попадётся ему на пути.

— У меня есть некоторые возможности, поэтому, Владимир Гаврилович, я даю вам трое суток на размышление.

— Но… — начал Филиппов, однако голос на том конце провода его резко прервал.

— Считайте моё предложение блажью… ловца удачи, или… допустим, как модно нынче говорить, моим ультиматумом. И если вы согласны на моё предложение, то пусть она идёт туда, где… — он запнулся. Филиппов понял, что Вершинин не додумал до конца свои действия, а сейчас импровизирует, — мы жили… когда появились в первый раз в столице.

— Вы понимаете, что бросаете вызов всей полиции империи?

— Понимаю, — тихо ответил голос на том конце провода, — но я всего лишь маленькая песчинка в большом океане вашего государства.

— Алексей…

— Засим я с вами прощаюсь, — теперь голос звучал решительно и безапелляционно. — Итак, три дня. Ровно три дня и ни часом больше.

Владимир Гаврилович так и остался стоять с телефонной трубкой в руке. Ещё никогда он не попадал в такую абсурдную ситуацию, когда преступник ставит условия, угрожая карами небесными.

Начальник сыскной полиции покачал головой и положил на рычаг трубку. Потом взял обратно, покрутил рычаг.

— Доброе утро!

В ответ раздался мелодичный голос.

— Здравствуйте!

— Девушка, не подскажете, с какого номера только что телефонировали на мой?

— Простите, но…

— Девушка, как ваше имя?

— Елизавета.

— Елизавета, я — начальник сыскной полиции Филиппов, мне очень важно, с какого номера мне сейчас телефонировали.

— Но инструкции…

— Елизавета, я не хочу вас пугать мелодраматическими поворотами сюжета, как в романах, но, поверьте, дело идёт о жизни и смерти.

На том конце провода воцарилась секундная пауза.

— Гостиница «Большая Северная».

— Благодарю, Елизавета, вы сегодня спасли жизнь одного хорошего человека.

Владимир Гаврилович вначале хотел взять трёх агентов и ехать в гостиницу, но передумал. Преступник не так глуп, чтобы стоять в холле и ждать, пока приедет полиция и у конторки портье его повяжет.

Всё-таки не укладывалось в голове, как такое могло произойти?

Сперва Филиппов распорядился вызвать всех своих помощников для поручений. Смогли собраться только через три часа.

Первым вошёл помощник Инихов, коллежский советник. С виду меланхолический господин пятидесяти с лишком лет, блёклыми уставшими глазами и глубокой морщиной над переносицей. Кабинет Сергея Ильича находился на том же этаже, только чуть поодаль, и был гораздо меньше, нежели филипповский.

— Доброе утро, Владимир Гаврилович!

Филиппов вместо приветствия махнул головой и указал на стул.

— Что-то стряслось?

Начальник сыскной полиции скривил губы — мол, все соберётесь, тогда и начну рассказ, а сейчас нет резону, чтобы потом не повторяться.

Вслед за помощником вошёл, опираясь на трость, начальник «Летучего отряда» Петровский. Ещё до официального образования в крупных городах сыскных отделений каждый губернатор понимал, что с преступностью должна бороться не обычная полиция, а специализированная. Именно поэтому Леонида Константиновича занесло в Ярославль на должность начальника внештатного Сыскного отделения. Тогда Петровский уже имел первый классный чин коллежского регистратора и был кавалером медали «За усердие» на Аннинской ленте. Но там в 1902 году был тяжело ранен при задержании преступника, и хотя от службы не был отстранён, но от последствий ранения не избавился до конца жизни — мог ходить, только опираясь на трость. Тогда же получил орден Святого Станислава 3-й степени и в чине губернского секретаря вернулся в Петербург на должность чиновника для поручений. Именно ему Филиппов поручил формирование «Летучего отряда» с широкими полномочиями, в которые входила слежка, аресты наиболее опасных преступников, наблюдение за порядком в местах скопления большого количества народа в период гуляний.

— Здравствуйте, — обратился Петровский, словно в пустоту.

— Садитесь рядом, — предложил Инихов и тронул стул.