Смерть грабителям, или Ускользнувшее счастье

— Н-да, — Филиппов улыбнулся, — благодарю за подсказку. Я, честно говоря, упустил их из виду. Во-первых, Пескова остановилась перед арестом в «Англии», чтобы познакомиться с господином Семияровым и, так сказать, подобраться к нему поближе. Вершинин сговорился с братом указанного господина… Петром, кажется, — припомнил Владимир Гаврилович, — о том, чтобы купца отправить к праотцам.

— Значит, стоит приставить к этому купцу наружное наблюдение? — спросил Петровский.

— В обязательном порядке, — кивнул головой начальник сыскного отделения. — Вы, Леонид Константинович, проинструктируйте своих сотрудников, что они приставлены не только следить за Семияровым, а больше наблюдать за всеми людьми, которые проявляют интерес к персоне купца. Вершинин обязательно попытается сменить костюм и личность.

— Это понятно, — кивнул Петровский.

— Сергей Ильич, в доме Ферапонтова остались наши люди?

— Нет, — покачал головой Инихов, — я почитал это излишним, поэтому…

— Хорошо, — перебил помощника Филиппов, — я вас понял. Только сегодня же пошлите туда двух агентов — пусть, не привлекая внимания, войдут в лавку и остаются там.

— Вы полагаете… — вздёрнул брови вверх Сергей Ильич.

— Нет, возможно, я дую на воду, но на всякий случай. Может быть, он придёт проверить тайники, ведь не по всему городу у него спрятаны деньги. А они ему в данныхобстоятельствах очень нужны, даже оружие просто так ему никто не одолжит, так что… Пошлите туда двоих. Теперь, господа, вернёмся к вашим секретным агентам. Задействуйте их и проинструктируйте надзирателей, что Вершинин очень опасен. От него можно ожидать всяких непредсказуемых поступков. Недаром он упомянул бомбистов, так что… Мы же не знаем, как он с ними связан.

— Может быть, это обычное позёрство? — подал голос Власков.

— Возможно, — согласился Владимир Гаврилович, — но не надо исключать, что может произойти трагедия.

— Не драматизируете ли вы события, Владимир Гаврилович? Это же обычный бандит, который рад, что вырвался из наших рук, — заметил Инихов.

— Не буду вас убеждать, господа, но призываю быть осторожными, и это, поверьте, не острастка, а обычное напоминание о соблюдении осторожности. Это не пустые слова. — После некоторой паузы Филиппов продолжал: — Мне кажется, что три дня, которые он дал нам, — чиновники для поручений начали постепенно выказывать недовольство, — да, господа, — повысил голос Филиппов, — пока мы его не арестовали, это он нам дал три дня, которыми мы и должны воспользоваться. Я понимаю ваше возмущение, но исключать ничего нельзя. Я не зря упомянул о загнанном волке. У Вершинина не осталось средств для жизни — мы, видимо, нашли почти все тайники этой банды. Арестована его женщина. Какого бы поведения она ни была, но Алексей испытывает к ней искренние чувства и поэтому готов сам лезть в петлю, лишь бы её освободить. Так что я бы не воспринимал его угрозу как обычное запугивание, не подкреплённое ничем, кроме слов. Я жду от вас сведений, господа. Можете быть свободны.

2

После того как кабинет покинули чиновники для поручений и помощник, Филиппов остался сидеть, опершись локтями о поверхность стола и сплетя пальцы в узел. Нахмурился, пожевал ус.

На душе стало муторно, словно приходилось, какво время болезни, принимать горькие лекарства. Запиваешь их водой, а вкус во рту так и остаётся неприятным.

Потом он решился и приказал дежурному по отделению привести Марию Пескову. Когда девица зашла в кабинет, по её виду невозможно было угадать, какие чувства её обуревают.

— Здравствуйте, Владимир Гаврилович! — поприветствовала она начальника сыскного отделения, как старого знакомого. И даже улыбнулась, словно не сидела несколько минут назад в камере с железными решётками, а пришла с променада по Невскому проспекту.

— День добрый, — натужно улыбнулся в ответ Филиппов.

— Владимир Гаврилович, что-то вы сегодня бледны, не приболели часом?

Хозяин кабинета не совсем понимал веселья Песковой.

— Садись, Мария, — начальник сыскного отделения поднялся со своего места и, словно английский джентльмен, указал рукой на стул.

— Если вы настаиваете, — кокетничала девица.

Когда полицейский, сопровождавший Пескову, вышел из кабинета, Филиппов сел, склонив голову к правому плечу.

— Вижу, ничто тебе не может испортить настроения, — сказал он.

— Владимир Гаврилович, мне в детстве бабка говорила: чему быть, того не миновать.

— Умная, видимо, была старушка.

— Умная, не умная, но умерла в поле, так и не узнав, что есть другая жизнь, кроме пшеницы, коров и… — скривила губы.

— Ну, иногда не мы выбираем жизнь, а она нас.

— Конечно, — согласилась девица, — но вы сами знаете, что выбирать лучше, чем плыть по течению, ничего не делая для изменения той же жизни.

— Не каждый решается на это.