Смерть и креативный директор

Потерпевшую пришибла, конечно, ее сестрица, в этом Коновалов нисколько не сомневался. Случай не единичный, почти банальный. Кроме того, по прошествии трех суток с момента убийства, и после того, как на месте преступления поработали ребята из отдела по расследованию особо тяжких, обнаружить что-либо новенькое из улик невозможно – все обнаружено и запротоколировано еще в среду. Особенно, если искать улики возьмется дилетант.

Олеся, правда, уверяла его, что не за уликами отправляется в особняк чиновника, а исключительно ради того, чтобы побродить среди декораций, внутри которых было убийство совершено, и взглянуть на участников трагедии, дабы впоследствии сочинить некий сценарий происшествия, и таким образом выявить убийцу, но эта ее идея показалась Максу настолько дико-нелепой, что, вспоминая ее, он раздражался и конфузился одновременно.

Но разве это помешало бы тебе, чувак, расспросить ее, о результатах, которых она добилась, поговорив с михеевской экономкой и прогулявшись по тамошнему зимнему саду? Ты ведь артист, как и многие из твоих коллег, изобразил бы на пять с плюсом серьезный вид и заинтересованный, и даже сочувственный, если того потребовал бы контекст.

И вдобавок мог бы спросить о ее дальнейших действиях. Может, ей снова колеса понадобятся, так ты и предложил бы свои, все же нынче выходной. А Настя, между тем, доложила после утренней прогулки, что «тетя Лёля такая важная шла на остановку, и очень спешила, поэтому, наверно, нас с бабой Аней не заметила, и Плюшку не заметила, но он далеко убегал».

Важная и в воскресенье с утра – это куда же направилась? Не на работу точно. Да и вряд ли на свидание.

Он стоял на балконе, прикидывая, не закурить ему ли прямо здесь, рискуя принять на себя очередную порцию маманиной воркотни, или все же сберечь нервы и выйти на лестницу, как вдруг увидел ту, о ком только что думал. Она появилась из арки дома напротив, направляясь, понятное дело, к дому своему.

Вид у нее действительно был весьма официозный – это в смысле одежды. А выражения лица он рассмотреть не мог, но это поправимо!

Он метнулся в прихожую, гаркнув: «Гулять!», и Плюшик, подняв башку от лежанки, удивленно взглянул на хозяина, но команду воспринял с энтузиазмом и даже тихонько подтявкнул.

Настя выскочила из своей комнаты, спросила оживленно: «А можно я Барби с собой возьму?» и с куклой в руках прошмыгнула мимо папки, чтобы отыскать свои кроссовки, убранные аккуратисткой бабой Аней внутрь обувной тумбы.

– Сидеть, – скомандовал Коновалов, и Настя испуганно на него взглянула, и губы ее задрожали, сейчас заплачет.

Коновалов опомнился, быстро присел с ней рядом на корточки, погладил по волосам.

– Малышка, я спешу, – проговорил он извиняющимся тоном. – Хочу поговорить с тетей Лёлей, она как раз во дворе сейчас. Понимаешь?

С чего он вдруг решил, что маленькая девочка должна его понимать? И что именно понимать она должна?

– А Плюшик – это прикрытие? – серьезным голосом спросила Настёна.

Он подтвердил так же серьезно: «В точку», и с беспокойством подумал, а не слишком ли много для своих лет понимает его дочь? И прав ли бывает он, когда привлекает ее к своим закулисным играм, пусть даже Настюша сама явилась провокатором его провального сватовства?

Но с какого-то времени – он не отследил, с какого, – он начал примечать, что Настино охлаждение к своей добровольной репетиторше рассеялось, и симпатия к ней вернулась, и, более того, дочка начала относиться к Олесе с сочувствием, а на него самого иногда косилась неодобрительно, и это было странно. Хотя, возможно, Коновалову все это мерещится.

Был соблазн, не дожидаясь лифта, проскакать через две ступени до первого этажа, но Плюха будет путаться под ногами, что может закончиться для кого-нибудь из двоих нешуточной травмой. С лифтом повезло, и поэтому у Коновалова окрепла надежда, что он успеет перехватить соседку возле дверей ее подъезда.

Стараясь двигаться неторопливо и степенно, он выдвинулся под козырек подъездного крыльца, в одной руке сжимая рукоятку Плюшкиного поводка, другой извлекая из кармана заготовленную сигарету. Осмотрелся.

Сначала решил, что опоздал – на дорожке, ведущей к их дому, Олеси не было. Взгрустнулось.

Ну что ж, хотя бы с пёселем прогуляемся. Нехорошо обманывать младших существ.

Потом он ее увидел. Девушка сидела на скамейке напротив своего подъезда, и в этом было что-то неправильное. Отчего в дом не идет? Почему не желает скинуть тесную обувку и офисный прикид, с тем чтобы насладиться отдыхом на собственной тахте или в мягком кресле? И вид у нее был какой-то для Коновалова неспокойный: как будто едва-едва оторвалась от погони и все еще не верит, что опасность миновала.

– Релаксируем? – подойдя к скамейке почти вплотную поинтересовался он с легкой усмешкой, а она и не заметила, задумавшись. – Предаемся медитации?

Она подняла на него глаза, щеки слегка зарделись. Или ему показалось?

Плюшка ткнулся носом ей в ладонь. Руку она не отдернула, песика по макушке погладила, отвернувшись на пару секунд от его хозяина.