Смерть королей

- Отцы Беокка и Уиллибальд пытались научить меня латыни, - промолвил я, - и ни у одного из них не получилось.

- Это из Писания, господин, - сказал он, - из книги Второзакония, и означает "бастард да не будет допущен в церковь" и предупреждает, что "проклятие падет на десять поколений".

Я уставился на него в недоумении.

- Ты учился на священника, когда я встретил тебя.

- Я бросил учебу, - ответил он. - Пришлось. Как я мог быть священником, если Господь изгнал меня из своей паствы?

- Значит, ты не можешь быть священником, - сказал я, - но можешь жениться!

- Проклятие падет на десять поколений, - произнес он. - Мои дети будут прокляты, и их дети тоже, и каждый ребенок в десяти поколениях.

- Значит, каждый бастард проклят?

- Так говорит Бог, господин.

- Тогда это жестокий бог, - в ярости сказал я, затем увидел, что он на самом деле страдает. - Не твоя вина, что Альфред поразвлекся со служанкой.

- Верно, господин.

- Так как его грех может повлиять на тебя?

- Бог не всегда справедлив, господин, но он беспристрастен в своих правилах.

- Беспристрастен? Значит, если я не сумею поймать вора, я должен отхлестать его детей, и меня назовут справедливым?

- Господь ненавидит грех, господин, что поможет предотвратить его, как не страшное наказание?

Он направил лошадь к левой стороне дороги, пропуская вперед вереницу навьюченных лошадей. Они везли овечьи шкуры на север.

- Если бы Господь не наказывал нас сурово, - продолжал Осферт, - что остановило бы грех?

- Я люблю грешить, - ответил я и кивнул всаднику, слуги которого вели навьюченных лошадей.

- Альфред жив? - спросил я его.

- Вряд ли, - ответил мужчина. Он перекрестился и кивком поблагодарил меня, когда я пожелал ему безопасной дороги.

Осферт нахмурился.

- Зачем ты привез меня сюда, господин? - спросил он.

- А почему нет?

- Ты мог бы взять Финана, но выбрал меня.

- Ты не хочешь увидеть отца?

Он помолчал, затем повернулся ко мне, и я увидел слезы в его глазах.

- Да, господин.

- Поэтому я и привез тебя сюда, - сказал я, и в этот самый момент мы свернули с дороги, и Винтанкестер остался позади нас, его новая церковь возвышалась над лабиринтом крыш.

Винтанкестер, конечно же, был главным из бургов Альфреда, защищенных от датчан. Он был окружен глубоким, местами затопленным рвом, за ним шел высокий земляной вал, увенчанный частоколом из дубовых стволов. Мало, что было хуже штурма подобного места.

Защитники, как и воины Хэстена в Бемфлеоте, обладают всеми преимуществами и могут метать оружие и камни в нападающих, которые вынуждены преодолевать препятствия и взбираться по лестницам, разрубаемым топорами. Бурги Альфреда обеспечивают Уэссексу безопасность.

Датчане могли и дальше разорять деревни, но все ценное окажется за стенами бурга, и датчане смогут только ездить вокруг этих стен и бросаться пустыми угрозами.

Самым надежным способом захватить бург было заставить гарнизон голодать, пока тот не капитулирует, но это могло занять несколько недель или даже месяцев, а в это время осаждающие становились уязвимы для отрядов из других крепостей.

Или бросить воинов на штурм стен и наблюдать, как они умирают во рву, а датчане всегда берегли людей. Бурги являлись слишком трудными для датчан крепостями, а Беббанбург, думаю, был потруднее любого бурга.

Северные ворота Винтанкестера были теперь из камня и охранялись дюжиной мужчин, перекрывающих открытую арку. Их начальник - небольшой седовласый мужчина с жестким взглядом, - увидев меня, взмахом руки приказал своим людям разойтись.

- Я Гримрик, господин, - представился он, явно ожидая, что я вспомню.

- Ты был под Бемфлеотом, - предположил я.

- Да, господин, - ответил он, довольный, что я его вспомнил.

- И устроил славную резню, - продолжил я, надеясь, что так и было.

- Мы показали ублюдкам, как дерутся саксы, правда, господин? - спросил он, скаля зубы. - Я без конца говорю этим неженкам, что вы знаете толк в сражениях! - он указал большим пальцем на своих людей, всех их забрали с ферм и из лавок для службы в гарнизоне бурга.

- У них еще молоко на губах не обсохло, господин, - сказал Гримрик.

Я дал ему монету, что вряд ли мог себе позволить, но от господина ждут именно этого.

- Купи им эля, - сказал я Гримрику.

- Обязательно, господин, - ответил он, - я знал, что вы приедете! Придется, конечно, сообщить им, что вы здесь, но я знал, что все будет хорошо.

- Хорошо? - спросил я, озадаченный его словами.

- Я знал, что так и будет, господин! - улыбнулся он, затем помахал нам вслед. Я направился в таверну "Два журавля", владелец которой знал меня. Он крикнул своим слугам присмотреть за нашими лошадьми, принес эль и выделил нам большую комнату в задней части таверны, где была чистая солома.

Владельцем был однорукий мужчина с настолько длинной бородой, что ее конец он заправлял за широкий кожаный пояс. Мужчину звали Синриком, он потерял левую руку, сражаясь за Альфреда, и держал таверну уже двадцать лет, он знал почти обо всем, что происходит в Винтанкестере.

- Правят церковники, - сказал он мне.

- Не Альфред?

- Бедный ублюдок смертельно болен. Чудо, что он еще жив.