Смерть королей

- Он должен предстать перед судом витана, - решил Эдвард. - Я не желаю начинать свое царствование с убийства.

- Аминь и хвала Господу, - сказал отец Коэнвульф.

Я поглядел на долину. Если Этельволд и собрал какое-нибудь войско, это не было заметно. Я мог увидеть только кучку лошадей и недисциплинированную толпу.

- Просто позволь мне убить его, - повторил я, - и проблема будет решена до заката.

- Разреши мне поговорить с ним, - настаивал отец Коэнвульф.

- Урезонь его, - обратился Эдвард к священнику.

- Разве можно урезонить загнанную в угол крысу? - поинтересовался я.

Эдвард проигнорировал это замечание.

- Скажи, что он должен сдаться на нашу милость, - велел он отцу Коэнвульфу.

- Предположим, что вместо этого он решит убить отца Коэнвульфа, мой король? - спросил я.

- Я в руках Господа, - сказал Коэнвульф.

- Лучше бы ты был в руках лорда Утреда, - прорычал Стеапа.

Теперь солнце стояло прямо у линии горизонта, ослепительный красный шар завис на осеннем небе. Эдвард выглядел смущенным, но по-прежнему хотел казаться решительным.

- Тогда вы пойдете втроем, - твердо объявил он, - а разговаривать будет отец Коэнфульф.

Отец Коэнвульф читал мне наставления, пока мы спускались вниз по холму. Я не должен никому угрожать, я не должен говорить, пока со мной не заговорят, я не должен дотрагиваться до меча, а леди Этельфлед, настаивал он, должна быть сопровождена к мужу.

Отец Коэнвульф был бледен и строг, один из тех непоколебимых людей, которых Альфред любил назначать учителями и советниками.

Он был умен, конечно, все любимые священники Альфреда обладали острым умом, но слишком готов проклясть грех, что, естественно, означало, что он не одобряет нас с Этельфлед.

- Ты понимаешь, о чем я говорю? - спросил он требовательно, когда мы достигли дороги, которая представляла собой просто истоптанную колею между нестрижеными живыми изгородями. Над полями летали трясогузки, а вдалеке, за городом, на небе темнела большая стая скворцов.

- Я никому не угрожаю, - сказал я весело, - ни с кем не говорю и не прикасаюсь к мечу. Может, будет проще, если я перестану дышать?

- И мы должны доставить леди Этельфлед до надлежащего ей места, - твердо сказал Коэнвульф.

- И где надлежащее ей место?- спросил я.

- Это решит ее муж.

- Но он хочет отправить ее в монастырь, - заметил я.

- Это решение ее мужа, лорд Утред, - сказал Конвульф, - значит, такова ее судьба.

- Я думал, ты поймешь, - сказал я мягко, что у леди есть собственный разум. Ей необязательно делать то, чего хочет ее муж.

- Она должна слушаться мужа, - настаивал Коэнвульф, а я просто смеялся над ним, это его раздражало. Бедняга Стеапа выглядел сконфуженным.

На окраинах города была дюжина вооруженных мужчин, но они не попытались нас остановить. Стен не было, это был не бург, и мы нырнули прямо в глубину улиц, пахнущих испражнениями и дымом.

Горожане были обеспокоены и молчаливы. Они смотрели на нас, некоторые крестились, когда мы проходили мимо.

Солнце уже зашло, наступили сумерки. Мы обогнули уютно выглядевшую таверну, и человек, сидевший внутри с рогом эля, приподнял его в нашу сторону. Я заметил нескольких человек с оружием.

Если Этельволд не смог собрать ополчение в своем собственном городе, то как он мог надеяться, что вся страна восстанет против Эдварда? Ворота в обитель Святого Катберга заскрипели при нашем приближении, и я увидел, как оттуда высунулась женщина, а затем ворота с грохотом захлопнулись.

Около двери церкви было еще несколько стражников, но они опять не сделали никаких попыток нас остановить. Они просто с угрюмым выражением лиц наблюдали, как мы проходим мимо.

- Он уже проиграл, - сказал я.

- Проиграл, - согласился Стеапа.

- Проиграл? - спросил отец Коэнвульф.

- Это его крепость, - сказал я, и никто не хочет оказать нам сопротивление.

Как минимум один человек захотел оказать нам сопротивление, когда мы достигли входа в дом Этельволда. Ворота были украшены его флагом, охранялись семью копьеносцами и были заблокированы жалкой баррикадой из бочек, на которые была положена пара бревен. Один из копьеносцев выступил в нашу сторону и поднял оружие.

- Ни шагу дальше, - объявил он.

- Просто убери бочки, - сказал я, - и открой ворота.

- Объявите ваши имена, - сказал он. Это был мужчина средних лет, крепко сложенный, седобородый и исполненный чувства долга.

- Это Мэтью, - ответил я, указывая на отца Коэнвульфа, - я Майк, он - Люк, а остальные напились и отстали. Ты прекрасно знаешь, кто мы, так что открывай ворота.

- Впусти нас, - твердо заявил отец Коэнвульф, бросив на меня глупый взгляд.

- Никакого оружия, - сказал стражник.

Я поглядел на Стеапу. На его левом богу висел длинный меч, короткий клинок - на правом, а боевой топор - за спиной.

- Стеапа, - обратился я к нему, - сколько человек ты убил в битвах?

Он был озадачен вопросом, но задумался над ответом. В конце концов он покачал головой.

- Я потерял счет.

- Я тоже, - заметил я и снова посмотрел на стоящего перед нами стражника. - Ты можешь забрать у нас оружие, - сказал я ему, - или останешься в живых и впустишь нас в ворота.