Смерть лорда Эджвера

Было почти десять, когда мы добрались до Чизика. Дом сэра Монтегю Корнера был большим и стоял на реке, протекавшей через его владения. Нас пригласили в отделанный красивыми панелями холл. Справа, в открытую дверь, мы увидели столовую с длинным полированным столом, который освещали свечи.

– Соблаговолите пройти за мной.

Дворецкий повел нас по широкой лестнице на второй этаж. Мы вошли в просторную комнату с окнами на реку.

– Месье Эркюль Пуаро, – объявил дворецкий.

У комнаты были правильные пропорции, и в ней царил дух старины. Приглушенный свет ламп с правильно подобранными абажурами создавал уют. В одном углу, рядом с открытым окном, стоял стол для бриджа, и за ним сидели четверо. Когда мы вошли, один из игроков встал и направился к нам.

– Искренне рад познакомиться с вами, месье Пуаро.

Я с интересом взглянул на сэра Монтегю Корнера. У него была типично еврейская внешность и маленькие умные глаза, голову украшал аккуратный тупей[44]. Роста он был невысокого – не более пяти футов и восьми дюймов[45], я бы сказал. Его манеры были в высшей степени жеманными.

– Позвольте представить вам мистера и миссис Уидберн.

– Мы знакомы, – радостно сказала миссис Уидберн.

– И мистера Росса.

Росс оказался молодым человеком лет двадцати двух с приятным лицом и светлыми волосами.

– Я помешал вашей игре. Миллион извинений, – сказал Пуаро.

– Вовсе нет. Мы еще не начинали. Только сдали карты. Кофе, месье Пуаро?

От кофе мой друг отказался, но согласился выпить старого бренди. Его подали нам в огромных бокалах, более похожих на кубки.

Пока мы пили его, сэр Монтегю вел серьезный разговор. Он разглагольствовал о японских гравюрах, о китайском лаке, о персидских коврах, о французских импрессионистах, о современной музыке и о теориях Эйнштейна. После этого замолчал и милостиво улыбнулся нам, явно наслаждаясь своим представлением. В неярком свете сэр Монтегю напоминал алхимика из Средневековья. Комнату украшали изысканные образцы искусства и культуры.

– А теперь, сэр Монтегю, – сказал Пуаро, – я перестану злоупотреблять вашей добротой и перейду к цели своего визита.

Тот неопределенно взмахнул рукой с похожими на когти пальцами, однако было ясно, что ему интересно.

– Нам некуда торопиться. Время бесконечно.

– Здесь это ощущается особо, – вздохнула миссис Уидберн. – Дом так прекрасен…

– Я и за миллион фунтов не согласился бы жить в Лондоне, – сказал сэр Монтегю. – А здесь царит мирная атмосфера старины, которую – увы! – мы утратили в наше суетливое время.

Мне в голову пришла озорная мысль, что, если б кто-то на самом деле предложил сэру Монтегю миллион фунтов, мирная старина отправилась бы в забвение, однако я подавил в себе эти еретические настроения.

– Что значат деньги, в конце концов? – произнесла миссис Уидберн.

– Ах! – задумчиво протянул мистер Уидберн и с рассеянным видом принялся бренчать монетами в своем кармане.

– Чарльз, – с упреком сказала миссис Уидберн.

– Прости, – сказал тот и замер.

– Мне кажется, это непростительно – говорить о преступлении в такой атмосфере, – с виноватым видом заговорил Пуаро.

– Вовсе нет. – Сэр Монтегю опять взмахнул рукой. – Преступление может быть произведением искусства. Детектив может быть художником. Я имею в виду, естественно, не полицию. Сегодня у нас тут побывал инспектор. Он, к примеру, никогда не слышал о Бенвенуто Челлини.

– Он, я полагаю, приходил насчет Джейн Уилкинсон, – сообщила миссис Уидберн.

– Даме повезло, что в тот вечер она была у вас, – сказал Пуаро.

– По всей видимости, – сказал сэр Монтегю. – Я пригласил ее, зная, что она красива и талантлива. А еще я надеялся, что смогу быть ей полезен – ведь она подумывает о том, чтобы заняться управлением… Но судьба рассудила иначе, и я оказался полезен ей совсем в другом плане.

– Джейн крупно повезло, – сказала миссис Уидберн. – Она ужасно хотела избавиться от Эджвера, а тут кто-то взял да и избавил ее от кучи проблем. Теперь она выйдет за молодого герцога Мертона. Все так говорят. Его мать категорически против.

– На меня она произвела благоприятнейшее впечатление, – снисходительно заявил сэр Монтегю. – В частности, высказала несколько очень умных замечаний насчет греческого искусства.

Я мысленно улыбнулся, представив, как Джейн своим магическим хрипловатым голосом произносит «да», «нет» и «в самом деле, как восхитительно». Вероятно, сэр Монтегю был из тех, кто оценивал умственные способности других по умению с должным вниманием выслушивать его собственные замечания.

– По общему мнению, Эджвер был со странностями, – сказал Уидберн. – Думаю, он сумел нажить себе врагов.

– А правда ли, месье Пуаро, – спросила миссис Уидберн, – что кто-то всадил перочинный ножик в заднюю часть его мозга?

– Истинная правда, мадам. Удар был нанесен точно и верно – по сути, по науке.

– Я вижу, что вы, месье Пуаро, испытываете наслаждение истинного художника, – сказал сэр Монтегю.