Смерть на Кикладах. Книга 2

– Абсолютно уверен! Совсем недавно американские исследователи – мои соотечественники, могу сказать это с законной гордостью – провели исследование жизни Винсента Ван Гога по реальным сохранившимся документам: письмам десятков людей, телеграммам, воспоминаниям современников, счетам за краски и холсты, за лечение, даже за рубашки и ботинки. Более двадцати тысяч реальных документов было проанализировано! Эти факты легли в основу их выводов: реальный Ван Гог был совсем другим человеком, чем рисуют его те, кому это было выгодно! Те, кто хотел нажиться на его работах уже после его смерти.

– Неужели, продавцы картин? – спросил с иронией герр Крамер. – И за что вы так нас не любите, мистер Куилл?

– Слишком много мошенников среди вашего брата, герр Крамер, – снова развел руками страховой детектив. – Мне приходилось иметь с ними дело. Именно, продавцы картин выдумали несуществующего Ван Гога!

– Прошу вас, не отвлекайтесь! – произнесла Тереза. – Все, что вы говорите – очень интересно. Получается, что я писала в университете работу о совсем другом Ван Гоге. А как же «Жажда жизни» Ирвина Стоуна? Это была моя настольная книга!

– Выдумки! Мне жаль вас разочаровывать, мэм, но большая часть этой книги – хоть ее и написал американец – заблуждения! Например, говорят, что стать художником Ван Гог решил случайно, по наитию, чуть ли не по «велению свыше». Очередные сказки! Винсент в течение семи лет был вашим коллегой, герр Крамер! Да, да, он был профессиональным торговцем живописью в очень крупной фирме «Гупиль». Туда пристроил Винсента его дядя, тоже Винсент, бывший совладельцем фирмы. За годы, проведенные в торговле полотнами старых мастеров, молодой Ван Гог успел поработать в Амстердаме, Гааге, Лондоне и Париже! Вот вам и «слабоумный, неумеха», у которого «все валилось из рук»! Винсент был прекрасным торговцем живописью! Он сделал блестящую карьеру в продажах, недаром его перевели с повышением в штаб-квартиру в Париже!

– Не знал, не знал, – смущенно прокряхтел Вольфганг Крамер. – «Гупиль» – очень известная фирма в то время, это для меня новость!

– И именно здесь, будучи продавцом полотен, Винсент полюбил живопись и начал в ней досконально разбираться! Он прекрасно знал собрания всех основных европейских музеев, многих закрытых частных собраний, да что там – он стал экспертом в области живописи не только Рембрандта и «малых голландцев», но и французов – от Энгра до Делакруа! Именно полотна французского художника Жана Франсуа Милле, рисовавшего, в основном, крестьянский быт, которые «Гупилю» удавалось продавать за десятки тысяч франков, и натолкнули его на мысль – стать художником самому! Зачем? – американец обвел присутствующих вопросительным взглядом и сам же ответил на свой вопрос: – Да чтобы разбогатеть! Так что, дорогой месье Леблан, никакого «гениального самородка» не было и в помине!

– Невероятно, просто непостижимо, – растерянно произнес Гастон. – Так он все-таки где-то учился?

– Где-то? Дорогой мой! Он учился сперва в брюссельской, потом – в антверпенской Академии художеств; руку ему ставил художник Антон Мауве. В новейших учебниках по живописи, которые присылали ему со всей Европы его родственники, у него тоже не было недостатка! В Париже он по совету брата Тео поступил в частную школу-студию Фернана Кормона, где близко сошелся с такими художниками как Анри Тулуз-Лотрек, Эмиль Бернар и Люсьен Писсарро. Будучи в Париже, он познакомился с Клодом Моне, Альфредом Сислеем, Камилем Писсарро, Огюстом Ренуаром и Эдгаром Дега! Он был своим среди уже известных художников – ведь они продавали свои картины через галерею его брата, который к тому моменту возглавил экспериментальное отделение фирмы «Гупиль» в Париже, торговавшее почти исключительно «светлой живописью», как тогда называли импрессионистов.

– Потрясающе, – искренне произнес Смолев. – Что же было дальше?

– Картины Ван Гога участвуют во всех выставках в Париже и не только, которые организует его брат Тео! – продолжил американец, отпив немного вина, чтобы промочить горло. – Еще один миф развенчан, что он «никогда не выставлялся»! Это Поль Сезанн смог организовать свою первую персональную выставку только в возрасте пятидесяти шести лет. Для этого Сезанн сорок лет трудился как проклятый. А картины «начинающего художника» Ван Гога, который и кисть-то взял в руки всего за пять лет до того, можно было увидеть в любое время на выставке арт-дилера Теодора Ван Гога. Вот так!

– И здесь не без коррупции и кумовства, – пробормотал по-русски себе под нос генерал Интерпола и добавил по-английски. – Но как с продажами его картин? Висеть на выставке они, может, и висели, но продавались ли?