Смерть на Кикладах. Книга 2

– Совершенно верно, но можно не доводить до такого процентного содержания, – обрадовался эксперт и дальше уже зачастил уверенно и без остановок. – Но и в этом случае полученная тринитроцеллюлоза разлагается при температуре в шестьдесят градусов по Цельсию, а при быстром нагреве может произойти вспышка и взрыв. Я сейчас вам это покажу. Из еще влажной нитроцеллюлозы мне удалось изготовить нити, которые я натянул на подрамник в четыре слоя, каждый раз меняя направление на девяносто градусов, поскольку времени было очень мало, но технически – я это готов утверждать – возможно изготовить настоящие тканные холсты, если соблюдать все правила безопасности. Уже по высохшему «холсту» я нанес несколько слоев масляной краски. Я не грунтовал холст, но и это тоже возможно. Более того, я скажу, что именно нитроцеллюлоза используется для производства пленкообразующей основы нитроцеллюлозных лаков и красок, и если взять соответствующую краску, – эффект может усилиться. Итак, непосредственно вплотную к картине подведен оголенный электропровод, который при подаче электричества дает искру. При повороте выключателя мы наблюдаем следующее…

Химик протянул руку и повернул тумблер. Раздался характерный потрескивающий звук, словно где-то искрил провод, – и картина буквально взорвалась яркой оранжевой вспышкой, ослепив на мгновенье всех присутствующих, и тут же вспышка погасла.

От картины не осталось и следа. Она сгорела за секунду.

– Впечатляет! – произнес Антонидис, с гордостью глядя на своего эксперта.

– Спасибо, старший инспектор, – поблагодарил его химик и продолжил объяснять: – К каждой картине в зале была сделана дополнительная электропроводка, якобы еще на один боковой софит, но на самом деле, оголенный провод касался непосредственно холста из тринитроцеллюлозы, выступая своего рода электрическим запалом. В щитке они установили электронное реле с таймером на все провода, что вели к картинам, чтобы картины самоуничтожились одновременно, поэтому и провозились целых двадцать минут.

– Но на тех картинах были, очевидно, грунт и краски? Понятно, что там висели копии, но копии были великолепного качества, где же следы краски? – поинтересовался Манн. – Разве они могут так же быстро сгореть и исчезнуть без следа? Какие-то пятна, подтеки должны остаться!

– Они и остались, – подтвердил Смолев. – Вот, видите, пятнышко на раме? Это след краски. Берем в руку лейку и – все понятно?

– Черти! – снова восхищенно повторил генерал Манн. – То есть пожарная сигнализация сработала от дыма, а автоматическая система пожаротушения смыла остатки сгоревшей краски, уничтожив тем самым последние улики?

– Да, – уверенно подтвердил Катракис. – Более того, думаю, что и краски, и грунт для холста были специально разработаны для этой операции. Другими словами, господа, здесь поработал блестящий химик! Ищите его, и вы найдете ответ на вопрос, где сейчас находятся полотна.

– Постойте, – не сдавался упрямый ирландец. – Но ведь ваш этот, как его… Фасулаки подтвердил, что картины подлинные! Мы ходили с ним в депозитарий, достали и разложили все холсты, он со своей лупой полчаса ползал, а потом подтвердил, что картины подлинные! Как быть с этим?

– Все просто, О'Брайен! – пожал плечами Смолев. – В тот момент, когда их осматривал Спиро Фасулаки, картины действительно были подлинными. А в зале позднее оказались копии. Я думаю, что покойный Делоне был в этом замешан, и, скорее всего, у него были сообщники или сообщник в депозитарии. Он имел туда свободный доступ? Ну, вот видите! Его кто-нибудь обыскивал при выходе из депозитария? Нет? Тем более! Думаю, что комплект копий был помещен в депозитарий заранее. А в один из дней просто была проведена подмена.

– Я всегда знал, что этот мерзавец был здесь замешан! – прорычал ирландец. – Как вы могли допустить, что его отправят на тот свет, Антонидис! Я предлагал, чтобы он остался в отеле под надзором моих людей, – и был бы сейчас жив. А вы его прошляпили! Где теперь мы будем искать картины?

– Не шумите, О'Брайен, – поморщился генерал Манн. – Я не оправдываю Антонидиса, но мы имеем дело с очень умным и изобретательным противником. Вас, кажется, тоже обвели вокруг пальца, – или я что-то путаю? Почему ваш человек на входе нарушил инструкцию и впустил «электриков», хоть и не имел формально на это права? Почему он не связался с вами, раз не смог получить личное подтверждение от Делоне? Почему на стенах выставочного зала оказались копии, а не подлинники? Почему у вас в депозитарии творится черт знает что? Почему ваши охранники оказались менее профессиональны и точны, чем нападавшие? У кого три человека попали в больницу? Соблюдай они инструкции, все было бы иначе! Мне продолжить задавать вопросы? Вы действительно хотите, чтобы генерал Интерпола ревизовал работу вашей службы безопасности и доложил министру, а тот поделился бы моим мнением с вашим боссом? Нет? Ну то-то! И криком делу не поможешь. А насчет того, был бы Делоне целее у вас, – тоже нет уверенности…