Смерть под колоколом

В письме содержалась расписка в получении денег, внесенных за покупку двух молодых женщин, а также изысканно вежливая сопроводительная записка от домоправителя судьи Ло. Письмо он положил в карман, а расписку вернул девице Абрикос, посоветовав хранить ее на случай, если их прежний владелец однажды попробует заявить на них свои права. Затем он добавил:

— Моя Первая жена лично займется вами и расскажет все, что нужно знать о наших обычаях. Она купит ткань для ваших новых платьев. В течение недели-полутора, пока наряды не будут готовы, вы будете оставаться в этом дворе.

Еще несколько минут благожелательно поговорив с ними, судья вернулся в кабинет, где велел слугам постелить ему на ночь. Сон долго не шел, голова судьи была полна сомнений в правильности его поступков. Не берет ли он на себя слишком много? Линь Фан, богатый и влиятельный, будет опасным и беспощадным противником. Расстроила его и отчужденность, возникшая в его отношениях с Первой женой. До сих пор семейный очаг был для него мирным убежищем от забот и раздумий о сложных делах. Охваченный беспокойством, судья Ди смог заснуть только после второй ночной стражи.

Глава 16 Богатый торговец посещает судью Ди; судья переодевается предсказателем будущего

В течение двух последующих дней в деле «Линь против Лян» ничего не изменилось.

Линь Фан, судя по отчетам помощников судьи, не выходил из дома и, казалось, проводил все время в своей библиотеке. Дао Гань приказал рабочим, которые разбирали развалины, не трогать стену второго двора. Они вырубили в ней ступеньки и выровняли верхнюю площадку. Удобно устроившись там на солнышке, Дао Гань обозревал владения Линь Фана и бросал свирепый взгляд на управляющего каждый раз, когда тот выходил во двор.

По сообщению Цзяо Тая, на ферме жили трое мужчин, которые выращивали овощи или делали что-то на джонке, все еще стоявшей у причала. В Канале Цзяо Тай поймал двух великолепных карпов, которых передал повару судьи Ди.

Ма Жун устроился на обширном чердаке лавки, расположенной напротив дома госпожи Лян, и развлекался тем, что обучал борьбе и кулачному бою молодого стражника. Госпожа Лян ни разу не покидала дома, только старая служанка выходила иногда за покупками. Поблизости не появилось ни одной подозрительной личности.

На третий день стража у южных ворот задержала кантонца под предлогом совершенного поблизости грабежа. У него имелось письмо, адресованное Линь Фану.

Внимательно его прочитав, судья Ди не обнаружил ничего подозрительного. Это был подробный отчет о сделке, посланный агентом Линь Фана из другого города. Но суммы, о которых шла речь, удивили судью. Речь шла о нескольких тысячах серебряных слитков.

Письмо переписали и гонца отпустили. Дао Гань чуть позже сообщил, что тот сразу явился к Линь Фану.

Вечером четвертого дня Цзяо Тай, прогуливаясь вдоль Канала, столкнулся на берегу с управляющим Линь Фана. Вероятно, тот приплыл сюда по реке, незаметно для солдат поднырнув под решетку шлюза. Цзяо Тай притворился грабителем, оглушил управляющего и забрал у него письмо, которое при нем находилось. Оно было адресовано высокопоставленному чиновнику в столице. В завуалированной форме Линь Фан просил немедленно перевести наместника округа Пуяна на новое место. К письму прилагался подписанный чек на пятьсот золотых слитков.

На следующее утро слуга Линь Фана принес жалобу судье Ди. В ней сообщалось, что его управляющий подвергся нападению и был ограблен. Судья приказал немедленно расклеить объявление, в котором предлагалось вознаграждение в пятьдесят серебряных слитков тому, кто сможет предоставить сведения об этом подлом преступнике. Письмо, украденное Цзяо Таем, он поместил в дело, чтобы позже им воспользоваться.

Кажется, это была первая и последняя хорошая новость за всю неделю. Больше ничего не произошло.

Старшина Хун заметил, что судья Ди весьма обеспокоен. Он утратил свою обычную невозмутимость и стал очень раздражителен. А еще он вдруг стал проявлять небывалый интерес к делам армии и часами изучал циркуляры начальников соседних округов, вел скрупулезные записи о вооруженном восстании на юго-западе, где фанатичные приверженцы новой религии присоединились к разбойничьей банде. Поскольку Пуяна это никак не должно было коснуться, старшина Хун никак не мог понять, что им двигало. Судья дошел до того, что стал по-дружески общаться с командиром гарнизона, который, несмотря на свои способности военачальника, был весьма скучной личностью, и проводить часы в беседах о размещении вооруженных сил в провинции.

Судья Ди не соизволил дать какие-либо объяснения старшине Хуну, и тот был задет этим недостатком доверия. К тому же он расстраивался из-за того, что дома у судьи начались неприятности. Иногда судья проводил ночь у Второй или у Третьей жены, но чаще всего спал у себя в кабинете.

Несколько раз с утра судья посетил четвертый двор, чтобы выпить чашку чая с барышнями Абрикос и Голубой Нефрит. Немного поговорив с ними, он возвращался в суд.