Смерть под колоколом

— Скорее всего, это письмо было доставлено вчера вечером, после моего отъезда из судебной управы на срочное и секретное расследование, — заговорил судья. — Ночь я провел в небольшой гостинице «Восемь бессмертных» в северном районе города. Сюда я вернулся до восхода солнца, но был вынужден сразу же отправиться в храм Безграничного милосердия и даже переоделся в паланкине, не заходя в кабинет. Я буду очень вам признателен, господин Вань, и вам, господин Вэнь, если вы допросите по этому поводу моих слуг, хозяина «Восьми бессмертных» и солдата, который доставил послание губернатора. Я хочу приложить эти показания к докладу, чтобы никто не смог сказать, что гибель несчастных преступников произошла из-за моей небрежности.

— Недавно я получил письмо от старинного друга из столицы, — ответил судья Вань, кивнув, — он сообщает мне, что буддисты приобрели большое влияние в правительственных кругах. Я уверен, что там будут изучать ваш доклад с таким же вниманием, с каким они читают свои сутры. Обнаружив малейший недочет, они уцепятся за него и воспользуются шансом опорочить вас перед правительством.

— Разоблачение злодеев, — сказал глава гильдии плотников, — это радостная новость для всех жителей Пуяна, и все мы чрезвычайно признательны вашей чести. Тем не менее я глубоко сожалею о том, что возмущенная толпа повела себя беззаконным образом. Я покорнейше прошу господина судью простить моих сограждан.

Судья Ди поблагодарил обоих свидетелей, и они ушли собирать нужные показания.

Оставшись один, он взял кисточку и принялся составлять обращение к жителям Пуяна. В нем самым строгим образом осуждалось убийство монахов, поскольку только государство имеет право наказывать преступников. Он предупредил, что с этого момента каждый акт насилия будет караться казнью на месте. Поскольку все писцы были в храме Безграничного милосердия, судья поручил Дао Ганю сделать пять копий его обращения крупными иероглифами. С искусством подлинного каллиграфа он сам также сделал еще пять. Поставив красную печать суда на эти документы, он попросил старшину Хуна развесить их на воротах суда и в разных местах в центре города. Он также приказал ему проследить за тем, чтобы останки двадцати монахов были помещены в корзины для их последующей кремации.

Когда тот отправился исполнять полученные приказания, судья сказал Ма Жуну и Цзяо Таю:

— Насилие порождает насилие. Если мы немедленно не примем нужные меры, могут произойти новые бесчинства. Бандиты начнут грабить лавки. Если преступники разгуляются, без гарнизона в городе порядок будет трудно восстановить. Я снова сяду в паланкин генерала и поеду по главным улицам, чтобы мой вид напоминал всем о неприемлемости беспорядков. Вы оба будете сопровождать меня на конях, с луками, любой нарушитель общественного порядка должен быть застрелен.

Сначала они отправились в храм Хранителя города. Процессия состояла лишь из судьи в паланкине, Ма Жуна и Цзяо Тая, гарцевавших с обеих сторон, двух стражников впереди паланкина и двух, замыкавших шествие. Судья в своей официальной мантии был хорошо виден людям. Они почтительно и безмолвно расступались перед паланкином, но приветствий никто не кричал. Чувствовалось, они стыдятся того, что недавно совершили.

Прибыв в храм, судья возжег благовония и в горячей молитве просил божество простить жителям осквернение города. Хорошо известно, что бог-покровитель города ненавидит кровопролитие на той земле, которую он оберегает. Именно по этой причине место казней всегда находится за городскими воротами.

Затем судья отправился в храм Конфуция, где воскурил благовония перед каменными табличками с именами Бессмертного мудреца и его учеников, а оттуда отбыл в храм бога войны, где также помолился.

На улицах царило спокойствие. Люди только что прочитали воззвание судьи, и ни малейшего признака беспорядков не было заметно. Вся ярость толы выплеснулась на монахов.

Убедившись, что волнений можно больше не опасаться, судья Ди вернулся в управу. Вскоре из храма Безграничного милосердия со всеми работниками суда прибыл генерал Бао. Он протянул судье опись ценностей и доложил, что найденные в монастыре деньги и драгоценные изделия помещены в сокровищницу храма, а на ее двери наложены печати. Кроме того, генерал проявил инициативу: он послал за копьями и мечами из своего личного оружейного хранилища и велел раздать их своим людям и стражникам суда, охранявшим храм. Старый воин был в прекрасном настроении и, похоже, наслаждался этим неожиданным перерывом в однообразной жизни отставного военного.

Прибыли и господа Вань и Вэнь. Они проверили все сообщенные судьей факты и заявили о готовности засвидетельствовать, что судья не мог знать содержание письма о передвижении войск. Затем все прошли в большой приемный зал, где их ждали разнообразные напитки и угощение. Когда стражники принесли дополнительные столы и стулья, все сели, и под руководством судьи Ди был составлен подробный отчет о событиях того дня.