Смерть приходит в клуб вязания

Вечером у них в семье ели дауд-башу – популярное блюдо на Ближнем Востоке. Вся семья находилась на кухне: родители с детьми делали котлетки из фаршированной баранины, лука и петрушки, запекали это все под толстым слоем томатного соуса и подавали на стол с темным рисом и поджаренными кедровыми орешками. Запах и еда погрузили Салара в мечты о невероятно красивой, залитой солнцем стране с богатой культурой, жарой из пустыни, слепящим дневным светом и ярко-синей водой в самой длинной реке мира – Ниле, несущей жизненную энергию целые шесть тысяч семьсот километров из далеких таинственных джунглей в горах Руанды по направлению на север через восточную оконечность Африки и впадающей в Средиземное море.

– Ну ладно, сейчас мы пойдем играть, – сказала Бьёрг Никите, сидевшей у доски с лунками, наполненными светящимися шариками из кварца, которые они купили на каникулах в Египте, и нетерпеливо ожидавшей, когда все начнут играть в калах. В семье еще любили шахматы и карты. Но именно калах был чем-то особенным как во всем мире, так и в сердцах домочадцев: говорят, калаху семь тысяч лет и он является первой настольной игрой, в которую начали играть жители Северной Африки.

– Калаха, – сказала Никита, и все в доме, конечно, знали, что это означало на египетском арабском «поторопись».

Бьёрг пустила шарики катиться вниз в круглые лунки, с улыбкой поглядывая на своего мужа.

– Завтра вечером я не буду ни готовить ужин, ни играть с детьми. Вместо этого твоя жена пойдет в город. Тогда ты будешь и папой, и мамой!

Салар уже научился жить с этой образованной и современной женщиной. Поначалу были некоторые вещи, которые резко шли вразрез с привычным для него порядком, но он понял и принял, что в западной культуре существуют совсем другие нормы. Тогда они еще жили в Лондоне. Но там они оба считались чужаками, а у Салара к тому же было несколько арабских друзей. Жизнь на Фарерах оказалась совершенно иной. Здесь все для Салара казалось другим, хотя в целом он чувствовал, что местные жители относятся к нему с радушием. Сложнее было найти какую-то постоянную и серьезную работу. Несколько часов в неделю Салар преподавал иммигрантам статистику и международную экономику, произвел для компании Visit The World[73]аналитическое маркетинговое исследование о поездках фарерцев в арабские страны. Помимо этого, Салар предлагал услуги учителя игры на пианино, насчет чего поместил объявление на местном веб-портале. Однако, как оказалось, местные жители не выказывали особого интереса посещать дом Салара для занятий игрой на инструменте. Вероятно, фарерцы вообще немного остерегаются приходить к кому-либо в гости, чтобы учиться наукам или музыке.

А может быть, причина была в чем-то другом. Голова Салара переполнилась мыслями. Может, сыграть в карты или в настольную игру «Кварто»? Салару хотелось насладиться моментом здесь и сейчас, с Бьёрг и детьми. Ямочки на щеках от улыбок, мороженое и яркие детские глаза. Вместо того, чтобы сидеть и размышлять о чем-то, где от него мало что зависит. О том, что где-то там находится плачущий Египет. Что он слишком много времени проработал на Фарерах вхолостую. И потом, этот чертов вечер в воскресенье. То, что он то ли видел, то ли не видел, но что представляет интерес для полиции. Убийство Халлвина нагнало страху на мирных и порядочных жителей в Северной Атлантике.

Салар Бенити бросил кости!

* * *

Анита лежала в постели и парила между бодрствованием и сном. Ей снилось, будто она была в «Птичьем базаре», где несколько мальчиков прыгали на матрасе в маленьком уютном домике для игр. В дверь постучал другой малыш, собиравшийся пройти внутрь с соком и булочками для этих мальчишек, которые галдели, шумели и наверняка проголодались. Потом из коридора пришла баба Фия с двумя большими красными спицами.

Но Анита видела, что глаза у бабы Фии недобрые. Вскоре у нее перед глазами оказался Бьярнхардур, он что-то держал в руке и так странно смотрел на маленькую девочку из садика как в тот раз, когда Анита с Марией играли дома у Моники. Он тогда внезапно вошел в комнату. Ничего не сказал. Просто стоял и глазел на них какое-то время, а потом вышел.

Вздрогнув, Анита проснулась. Шум детей в коридоре еще звучал в ее ушах. Сон казался таким реальным. Она уселась в постели. Но ей захотелось тут же открыть дверь из спальни в просторный коридор. Там она увидела своего сына Боарура, игравшего в приставку «Плейстейшен» на старом диване, а также малышку Бьёрк, стоявшую с графином сока и выглядевшую немного озадаченной, потому что мама проснулась до того, как папа успел подняться по лестнице, неся на подносе вкусный завтрак.