Смерть приходит в клуб вязания

– Ну-у… Из тех, кого я знаю… Не то чтобы их было слишком много. Но он встречался с Анитой и Йоурун, еще чуть-чуть с Тариной, которая тоже была в нашей компании. Мы в те годы часто собирались в компании, играли на гитарах или в карты в подвале у семьи Халлвина. Я не ожидала встретить Стайнара в церкви. Возможно, и он немного оторопел, увидев меня в первом ряду. Не совсем поняла, что он пытался мне сказать. Думаю, он просто выражал соболезнования и пытался сказать, как грустно, что Халлвину была уготована судьба умереть именно таким образом. Ведь с ним связано так много приятных и добрых воспоминаний.

Мария не хотела касаться этой скользкой для нее темы. Сидеть перед Йоакупом и исповедоваться в старых влюбленностях и грехах юности ей не особенно нравилось.

Да и что она могла рассказать о Тарине? О том, что, возможно, произошло. Или об Аните и Йоурун, которые одно время были по уши влюблены в Халлвина? Но она отвечала честно и искренне. Всем известно, что Халлвин из-за своего заносчивого и зловредного характера еще с детских лет нажил себе много врагов. Ей совершенно не хотелось строить догадки, кто мог пойти на убийство Халлвина. Не ее дело кого-либо подозревать или выступать судьей.

В течение всей беседы Йоакуп оставался спокойным. Он думал о рассказанном Линой эпизоде с Трёндуром, который, лежа в больнице с афазией, смог произнести неразборчивое слово, похожее на имя Бьярнхардура. Значит, должна была быть какая-то связь между убийствами Халлвина и его дяди, хотя тот умер в 2007 году.

Небольшая пауза дала Йоакупу возможность напомнить о своем присутствии коротким кашлем. Обе женщины повернулись к нему, словно ожидая дальнейших шагов с его стороны.

– Что ты думаешь о взаимоотношениях между Халлвином и Бьярнхардуром? Было ли между ними нечто большее, чем просто близкое родство? И еще, как ты общалась с ними обоими?

– М-м-м… здесь много чего можно рассказать. Насколько я помню, Бьярнхардур был особенно расположен к Халлвину. Тот вполне мог сойти за его собственного сына.

Но Боргарьёрт и Моника боялись Бьярнхардура. Он, бывало, вел себя отвратительно и агрессивно… А Трёндур – да, он сейчас не может ничего ни сказать, ни сделать, но как отец семейства он на многое смотрел сквозь пальцы. Лишь бы продолжать заниматься своими излюбленными занятиями. Жена Трёндура Алма никогда не перечила ему. Она родом с острова Сандой и была далеко не самой счастливой женщиной: только ходила везде и убиралась, весь день стирала, пекла, накрывала на стол…

…В молодости Халлвин не боялся ни отца, ни Бьярнхардура. Он делал то, что вздумается, и ему было все равно, из какой семьи он происходит, – в случае необходимости он поступал с другими так же, как поступали с ним. Хуже всего жилось сестрам – они бежали от реальности: одна замкнулась в себе, а другая была вынуждена покинуть страну…

Ну и все эти любовные похождения Бьярнхардура, о которых говорил весь город… Бьярнхардур делал только то, что ему хотелось. Он никого не стеснялся и благодаря своей беспардонности всегда добивался своего. Бьярнхардур участвовал в работе футбольного клуба и пытался достичь успеха в политике. Кроме того, он был членом прихода «Первая весть».

Произошел громкий скандал, когда Бьярнхардур начал встречаться с Оасой, женой проповедника. Это стало громом средь ясного неба для всех прихожан, о чем ходило много разговоров в школе и в городе. Я была подругой и одноклассницей дочери Оасы – Тарины… Да, все знают имя Тарины Оасудоттир. Когда эта эпопея находилась в самом разгаре, Тарина даже не смела приходить в школу. Слухи и травля, с которыми она столкнулась, были беспощадными. А взрослые совершенно не защищали детей. К счастью, Тарина с матерью переехала в Торсхавн, что произошло дальше, надеюсь вам не нужно рассказывать?

Йоакуп кивнул в знак согласия.

– Да, у нас только одна Тарина Оасудоттир – кто ее не знает на Фарерах? Сегодня эта сильная и образованная женщина у всех на виду, она – поборница передовых методов в области здравоохранения и культуры. Но она вроде бы не особо гордится тем, что состоит в вашем старом вязальном клубе? – шутя, спросил Йоакуп.