Смерть в Миракл Крик

– Нет, – ответила Янг. – Я рассматривала такой вариант, но чем больше я думала, тем яснее понимала: ты никогда бы не стал разводить огонь, пока внутри есть люди. Я тебя знаю. Ты никогда не смог бы быть таким безразличным к чужим жизням.

– А Мэри могла?

– Нет. Я знаю, она бы не стала рисковать жизнями людей, – она нежно погладила Мэри по щеке, чтобы дать понять, что она все понимает. – Но если она думала, что в ангаре никого нет, что сеансы уже закончились и внутри пусто…

Последние морщинки стерлись с лица Мэри, глаза наполнились слезами. Благодарность, что ее мама узнала и, более того, поняла. Простила.

Янг утерла Мэри слезы.

– Поэтому ты все время твердила, что было очень тихо. Ты повторяла эти слова все время, после того как очнулась, и врачи думали, что ты просто переживаешь момент взрыва, но это не все. Ты не понимала, как получилось, что все выключено, а люди были внутри и кислород работал. Ты же не знала, что у нас отключилось электричество.

– Меня весь день не было, – сказала Мэри, голос ее звучал хрипло, словно она много дней не говорила. – Когда я вернулась, на парковке было пусто. Я была уверена, что сеансы уже завершились. Я думала, что кислород выключен и в здании пусто.

– Ну конечно, – сказала Янг. – Предыдущий сеанс задержался, поэтому на парковке не было свободных мест и пациентам из последней группы пришлось парковаться дальше по дороге. Когда пациенты из предпоследнего сеанса разъехались, парковка опустела. Откуда тебе было это знать?

– Я могла бы проверить вторую парковку. Я знала, что утром они там оставляли машины, но… – Мэри покачала головой. – Все это неважно. Я устроила поджог. Это не было случайностью. Я этого хотела. Это все моя вина.

– Ме-хе-я, не говори так, – сказал Пак. – Это не твоя вина…

– Ну конечно, это ее вина, – сказала Янг. Пак взглянул на нее, потрясенно разинув рот, словно вопрошая, как она можешь такое говорить. А она сказала Мэри: – Я не говорю, что ты хотела кого-то убить, ты и представить себе такого не могла. Но у твоих действий были последствия, и ты несешь за них ответственность. Я знаю, что ты тоже это знаешь. Я видела, как ты мучалась, сколько плакала. Тебя это убивало, походы в суд, то, что твои действия разрушили столько жизней.

Мэри кивнула, по ее лицу пронеслась новая волна облегчения от признания ее ответственности. Янг понимала – иногда, когда ты в чем-то провинился, а другие тщательно тебя выгораживают, это самое невыносимое. Будто ты несмышленый младенец.

– Когда я очнулась в больнице, я подумала сначала, что, может быть, мне все привиделось. Не то чтобы я не помнила. У меня были ясные воспоминания о том вечере: кое-что произошло, и я была очень расстроена, сильнее, чем когда-либо. И я шла мимо ангара, а там лежали сигареты и спички. Я не собиралась ничего такого делать, но, когда увидела их, мне показалось, что это судьба, словно это ровно то, что мне хотелось сделать в тот момент, просто сжечь все, уничтожить. И когда я зажгла огонь, было такое приятное чувство. Я стояла и смотрела, и раздувала пламя, чтобы убедиться, что ангар загорится, – Мэри посмотрела на нее. – Но меня совершенно сбил с толку взрыв, кислород ведь был отключен, поэтому я думала, что мне все приснилось, что кома повлияла на мою память. И это казалось разумным объяснением, потому что откуда бы там взяться сигарете?

– Так почему же ты ничего не рассказала? Ты правда не знала? – спросила Янг, тщательно скрывая сомнение в голосе. Она видела, как сильно Мэри хотелось в это верить, как она осознанно отбрасывала свои воспоминания как ложные, пока Пак сегодня не подтвердил, что сигарета была на самом деле, и не объяснил, откуда она взялась.

Мэри отвернулась, посмотрела на ярко-голубой квадрат их импровизированного окошка. Глубоко вдохнула, посмотрела на Пака, потом на Янг, и улыбнулась слабой грустной улыбкой.

– Нет, я это знала, – она потрясла головой. – Я была дурой. Я знала, что все случилось на самом деле.

– Так почему же ничего не рассказала? – спросила Янг. – Почему не пришла ко мне или к отцу?

Мэри закусила губу.

– Я собиралась. На следующий день после того, как пришла в себя, когда еще приходил Эйб. Но я не успела, вы рассказали мне про Элизабет, как у них есть все доказательства, что она планировала убить Генри. Я тогда подумала, что, наверное, это она. Она сложила веточки. Она положила сигарету и спички. Я подумала, что она зажгла сигарету и убежала, чтобы не оказаться рядом в момент взрыва, но сигарета потухла, может, от сильного порыва ветра, а потом ее нашла я. Мне от этого стало настолько легче, словно на самом деле не я развела огонь. Это Элизабет, это ее вина, я только повторно зажгла сигарету, пустая формальность, просто чтобы продолжить то, что задумала Элизабет.

– Это примирило тебя с мыслью, что ее обвиняют в суде? – спросила Янг.

Мэри кивнула.