Смертельная красота

Семена буквально в последний момент выдернули из горящего дома. Он забился под кровать и тихонько там поскуливал, глядя, как комнату заполняют клубы едкого черного дыма. Деревянный дом гудел от пожиравшего его пламени. Пятилетний Сема едва поместился под низкой продавленной кроватью – он был крупным для своего возраста, хотя и очень худым. Мальчик старался не дышать, потому что каждый вдох резал горло и заставлял натужно кашлять, отчего все болело внутри. А еще было очень-очень страшно.

День начинался как обычно. Сема проснулся и побежал на улицу – в соседском огороде уже выросли огурцы и нужно было быстренько их нарвать, пока не проснулась бабка Нинка. Бабка Нинка может и уши надрать за воровство, а может и тарелку супа налить. Но тут не угадаешь.

Сема привык добывать себе еду сам, на родителей мало надежды. Мать и отца он видит только пьяными и злыми. Или просто злыми, если они не находят денег на водку.

Прослонявшись по улице до самого вечера, Сема вернулся домой. За столом было богато и сытно – в тарелке сох сыр, кружки колбасы, какие-то консервы и хлеб, наломанный кусками. Сколько было бутылок, Сема не знал – считать его никто не учил и не собирался. Пьяные взрослые не обратили внимания на ребенка. Стащив еду, мальчик поспешил в дальнюю комнату. Наевшись, он уснул.

Проснулся от криков. К крикам он тоже привык. Что-то стучало, падало, звенела битая посуда. Потом все стихло.

Во второй раз Сема проснулся от запаха гари. Он выглянул в коридор. Там все заволокло дымом и уже показались языки пламени. Огонь весело перебирался по старым обоям и прыгал на занавесках и вытертых ковриках. Мальчик описался и побежал прятаться от страшного под кровать.

Его вытащили какие-то чужие взрослые люди. Вокруг была суета. Сему передали врачам, те увезли его прочь от сгоревшего дома, где погибли оба родителя и их приятельница. Так началась его сиротская жизнь.

В детском доме Сему попытались сразу поставить на место старшие дети. Стали отнимать хлеб, чай, пихать его и отрабатывать на нем удары. Но полудикая жизнь с родителями научила маленького Семена защищаться. И очень скоро от него отстали, боясь тяжелых кулаков. А чуть освоившись и став старше, Семен начал встревать в драки и отбивать малышей. Те пытались ходить за ним благодарным хвостиком, но их Кучер от себя гнал.

Соображал Кучер туго, но если ему что-то действительно нравилось, он упорно в этом разбирался.

– Медицина его увлекла, – говорит Мария Кирилловна. – Я помню, что сама приносила ему из городской библиотеки анатомические атласы. Он хотел стать педиатром, но не хватило чего-то.

«Хотел лечить детей, а стал вскрывать головы мертвецам в бюро судебной медицины», – думает Черный, выходя на крыльцо. Детей во дворе уже нет, их увели ужинать. Николаю тоже предложили, но он отказался. Теперь, ожидая водителя, следователь стоит и вдыхает чистый воздух. Деревья шуршат молодой листвой. Здесь спокойно и тихо.

В его сумке лежит список тех, с кем Семен общался, когда был в детском доме. Мог ли Кучер наладить давние связи и спрятаться у кого-то из них? И как получилось, что мальчик, защищавший младших, перешел на другую сторону? Черный видел фотографии юного Кучера, показанные Марией Кирилловной. Высокий плечистый подросток с огромными глазами не произвел впечатление хитрого и безжалостного убийцы.

Думает Черный и о том, как много в его жизни и жизни Кучера общего. Только мать Николая не сгорела в доме, отца он не знает, а отчимов было слишком много, чтобы всех упомнить. «Интересно, кем бы я стал, если бы меня отдали в детский дом?» – гадает Черный. Почему-то именно здесь и сейчас Николай вспоминает себя мальчишкой, которого шпыняли все кому не лень, и лишь старая библиотекарша нашла в своем сердце капельку тепла для никому не нужного ребенка.

* * *

– Ну подожди, – женщина упирается любовнику в грудь обеими руками.

– Чего? – разгоряченный, он хочет поскорее овладеть ею. – Че опять?

– Там кто-то есть.

– Да где? Мы тут одни. Лес кругом. Давай, а то время идет.

Они не в первый раз приехали на эту заветную поляну. Накатанная колея уходит от шоссе и ныряет в лес, чтобы там еще раз раздвоиться на совсем неприметные дорожки. Секс в машине – это экстрим, который они любят вынужденно. Обоих дома ждут семьи. Но страсть бросает их в объятия друг друга снова и снова.

Мужчина расстегивает ширинку, чуть привстав над кое-как лежащей на заднем сиденье женщиной. Юбка у той задрана к груди, колготки и трусики висят на одной ноге. Она нервничает. Ей чудится чужой взгляд, направленный прямо на них.

Столько раз ее сердце замирало, когда они были здесь, вдалеке от малейшего шума, доносящегося со стороны шоссе. Их могли застукать в любой момент. Движение было оживленным. А осенью в этих местах полно грибников. Один раз они почти попались, когда к машине вышла бабка с лукошком. Это все, конечно, добавляет остроты в их отношения и делает оргазм ярче. Но сегодня она никак не может расслабиться. Из леса кто-то явно смотрит, следит, глазеет. Она отталкивает любовника снова и садится, задевая его голым бедром.

– Я не могу!