Смерти нет. Краткая история неофициального военного поиска в России

Кстати, про мифы о Невском пятачке. Ведут, допустим, экскурсию, спрашивают: «А вы знаете, что на этом берегу погибло 200 000 человек?» Я говорю: «Где вы взяли такую цифру?» — «Там же по 10 человек на квадратный метр!» — «А сколько на тот момент в городе оставалось людей, ты знаешь? А боевые части? 160 000 дала армия народного ополчения, 90 000 флот на берег списал, морскую пехоту. Армия, которая отошла с боями, в ней средняя комплектация дивизии была по 6 000 человек. Откуда у вас взялось погибшими по батальону в день? Откуда вы все это черпаете? Если по 10 человек на квадратный метр, то сколько тогда метров — весь Пятачок? Ну, пускай 500 метров в глубину и два километра по фронту. Получается миллион квадратных метров! Получается из 27 000 000, погибших во Второй мировой, мы 10 000 000 щедрой рукой кладем на два километра Ленинградского фронта?» Да даже 200 000 вот говорят. Как мы можем 200 000 там положить, когда у нас всего войск столько и было, мы что, девяносто процентов там оставили? Сколько там погибло на самом деле? Около 60 000, но ведь и это очень много! Немцы признают за собой 10 000, мы говорим, что 20 000. Есть такая наука — стратегия. В ней наступающая сторона всегда теряет 1 к 5. Если немцы признают за собой 10 000 погибшими, мы понимаем, что у нас — 60 000, то это укладывается в правило. Ведь надо учитывать, что мы пересекаем реку, в которой шесть километров в секунду скорость, двенадцатиметровые берега, занятые противником, и ведем бои фактически в окружении, на плацдарме. При всем уважении к либералам, которые кричат, что мы не умеем воевать, если в этой ситуации с форсированием Невы мы укладываемся в норму атакующей стороны (а атакующая сторона делала по шесть рукопашек в день). Немцы окуевали, потому что нигде такого накала боев, как в тот жаркий сентябрь, они не ожидали встретить. И даже парашютисты, которые туда были переброшены как пожарная команда — самолетами Гитлер приказал перебросить парашютную дивизию — потом говорили, что лучше два раза на Крит прыгнуть, чем там воевать. Расход боеприпасов у немцев — в день от 5000 до 8000 ручных гранат, это ближний бой! То есть этот сентябрь был совершенно безумен для них. Такого они не видели нигде. И неудивительно, что 10 000 — это их официальные потери. Поэтому, конечно, Невский пятачок — самая горячая точка Ленинградского фронта, с которой, к сожалению, ни разу не удалось развить успеха. Что во время операции «Искра», когда 45-я гвардейская дивизия пыталась наступать с Невского пятачка. Полностью застопорилась, ничего у них не получилось.

Мы никогда не вели статистику по найденным там погибшим. Мы были рабочими лошадками: нашел — сдал, нашел — сдал. Мы были уверены, что есть люди, которые сидят выше, которые занимаются статистикой и всем прочим, поиском родственников. Этим занимался Фонд поисковых отрядов Ленинградской области, которым руководили Залесская и Прокофьев Илья. Мы им сдавали вплоть до 2007 года все, даже не задумываясь вообще о том, какая будет дальнейшая судьба. В 2007 году у них был ремонт, они в Смольном там находились, и вынесли все мешки с личными вещами, с медальонами, в коридор. А добрые узбеки, которые посчитали, что это мусор, все отвезли на свалку. И после этого мы поняли, что всю информацию надо обрабатывать самим. С того времени, так или иначе, мы стали вести свою статистику. Статистика — могут отчеты прислать, на них посмотришь — объединение «Святой Георгий» в среднем за год находит от 350 до 400 солдат. Это средняя статистика, общая. От Погостья до Невского пятачка, до Карельского перешейка. Если мы в год находим 400, то за 10 лет, наверное, где-то 4000... Когда Елена Моисеевна, через три года существования ПДР, с высокой трибуны заявила, что они за три года похоронили 80 000 солдат, я, честно говоря, сел на жопу и подумал: это сильно напоминает как раз ту историю про 10 человек на квадратный километр. Потому что даже в Мясном Бору, где на каждой кочке лежало по солдату, всем миром приезжали на эти вахты и похоронили только 30 000! За 30 лет похоронили 30 000. А Елена Моисеевна — 80 000 за 3 года. Неужели жажда денег заставляет идти на подлог, откровенный? Тем более, кто у нее там копает? Пионеры, которых она обучает патриотизму? В песочнице они закапывают пластиковые кости, а она обучает, как правильно их копать. Девяносто процентов времени в своих лагерях они смотрят кино, они тискают друг друга за палатками. Нет, это пионерлагерь. Такая откровенная номенклатурная история... Наверное, ты не раз все это уже слышал от других.