Смертию смерть поправ

Старые ноги Урии твердо и молодо били тропу, и она была ровной и славной без высоких поворотов, когда боишься открыть левый глаз, чтобы не рухнуть вниз, влево и вниз, потому что ты порядком стар и боишься уже высоты. Тропа сама билась в ноги Урии, как тогда она билась в ноги Хаи, чтобы он забыл о песке, чтобы узнавал новую пляску, когда ты здесь еще и уже не здесь, когда нет в тебе времени протяженного, когда ты видишь все разом, как вот видишь ты вечером звезды, все звезды вместе, а ведь многих из них уже нет в живых, только свет их бредет к тебе. Тропа билась о ноги Урии, и пеленки бежали за ними бараном воды в ветре, и Маленький сидел счастливый на шее старика, и видел весь мир и богатства его, и смеялся уже сейчас Маленький, как будут искушать его в юности, предлагать вот эти вот земли. Урия учился этой новой для него ходьбе, вспоминал о ней, потому что знал ее уже прежде, знал, но забывал в своих других тропах на земле. Учился-резво-гнулся-в-коленях, и рад был очень, что Маленький здесь с ним, что помогает ему скрипом ладоней, что бьет ему такт стопами своими ЦЕЛЫМИ в предплечье, раз-раз-и-два. И теплая пипка на шее сидит у Урии, теплая и пахучая, дай я ее кусну, эх, как все хорошо устроилось, надо бы всем рассказать об этом, но как рассказать, чтоб поверили? Ведь и Урия сам боялся, сам боялся, а уж он был смельчак большой, как бы им рассказать, малыш, чтобы они не боялись, чтобы их не вспугнуть, чтоб помочь им? У тебя молодая головенка, у тебя сердечко туковое, ты уж постарайся, Маленький, очень-очень их жалко мне, они кричат, потеют, машут руками, но всегда, ПОСТОЯННО боятся ухода своего на тропу, всегда, постоянно, разве только вот забывают, когда ложатся с подружкой в холод росы песка? Или когда стучит их сердце, ты стучи мне, стучи мне пляску, когда ЖАЖДОЙ стучит оно? Может быть, вот здесь есть выход? Ты подумай, ты много думай, много-много, малыш-стручок, а они тебя пожалеют, ПРИРАСТЯТ тебя к маме-дереву, прикрепят тебя, чтобы ПРОРОС. Вон какие вкусности в пятках, вон какие веселые пальчики, ты, мой Маленький, много думай, как раздать себя всем без обиды? Чтобы каждому из евреев по кусочку тебя досталось, чтобы каждый счастливее стал? А они благодарные люди, они тебя не забудут, они тебя возвратят, подвесят на ЭТОТ крестик, чтобы ты посмотрел и ВСПОМНИЛ, чтобы землю опять увидел с высокого лобного места?

У тебя головка веселая, ты придумать должен питье им, чтобы вечно они утолялись и чтоб вечно опять хотели? Дай напиться своей им крови, пусть вино это будет евреям, пусть напьются и веселятся, ничего-ничего не боятся? Ведь мы пьем у маленьких кровушку, когда пипки им подправляем, так и ты отдай им напиться, все отдай, что в тебе течет, и что хочет бежать и течь?

Да, конечно, уж это так.

Веселая тропа ударила в Урию, что Мария, внучка его, хочет проснуться и что Маленькому пора домой, чтобы отнес его назад поскорее, хватит веселья и плясок, еще есть СОРОК ДНЕЙ ПЕЧАЛИ, пока Урия будет идти по прямой дороге, наговоритесь еще, успеете, еще надоест вам это.

Мария проснулась и боль ее к Урии почти ушла.

Иосиф равнял землю над Урией и вспоминал, как совсем недавно веслом своим он закрывал другую яму, как хотелось ему к Марии, так же сильно, как и теперь. Ничего, ничего, Иосиф, потерпи, потерпи, Иосиф, там ведь боженька у нее, нельзя ее узнавать человечески, пока он всем не откроется, ты терпи, терпи, Иосиф, ты копи, копи, Иосиф, еще много будет у вас детей, еще ты не устанешь долго в Марии своей, еще и ей полюбится человечья забота тоже, не только что ГОСПОДНЯ. Вот Урия ушел, и Хаи ушел, и змеи те две, и вода в Иордане тоже ушла, наверное, а моя нежность к Марии не уходит себе, а приходит, э, я ЗНАЮ кое-что, я КОЕ-ЧТО знаю, потом, может быть, расскажу ТЕБЕ, ГОСПОДИ, откуда в Марии мальчик, я знаю, я тоже не глупый, я КОЕ-ЧТО знаю, мальчик этот от ЛЮБВИ моей у огня, от молитвы моей у огня, я ЗНАЮ, когда он рождался, я помню, как кололся я надвое, как выходило из меня что-то тогда, как упал я молитвой к ТЕБЕ, как огонь сушил меня прочь совсем. Я буду молчать об этом, мне это надо продумать, но я ЗНАЮ, я ВЕРЮ, что это так. И СПАСИБО тебе, спасибо, и Хаи спасибо, и Урии, и воде Иордана спасибо, и рыбе спасибо тоже, что отметила мне уродца. И тебе, Мария, спасибо, и МАЛЕНЬКОМУ спасибо, что пришел, что хочет открыться, я буду тебя часто трогать, рукою трогать сверху, а внутрь толкаться не буду, чтоб тебя не вспугнуть шумом.

Глава восемнадцатая Веселые параграфы

§ 25.