Смертию смерть поправ

Бог, великий Бог, которому человек готов поклоняться, создал мир ИНЦЕСТОМ, совокуплением-загадкой, внушающей мистический страх человеку, — кровосмешением с самим собой, ибо он, Бог, везде и во всем.

Так, человеческое сознание, борясь за собственную продолжительность и вечность, создает Бога, лишь бы забыть о собственном знании загадки рождения и неминуемости выхода в смерть, выхода в иную ипостась.

§ 37.

И тайна сия велика есть.

§ 38.

Почему люди закрывают мертвым глаза? Какую энергию выделяют эти проводники души? Какое непосредственное знание несут они стоящему рядом живому, в какие мысли и слова будет расшифровываться душа в своих сорокадневных метаниях, пока не разложится весь белок прожитой жизни?

§ 39.

Старики становятся детьми в зародыше, готовятся старики к БОЛЬШОМУ РОЖДЕНИЮ.

§ 40.

Не надо умерщвлять плоть, не надо изгонять дьявола — его нет.

Не надо совершать своего хода к Богу, уничтожая его вещные проявления. Тихо и строго, как Сократ, должен осознавший в себе потребность этого великого хода понять средства его и вести свою молитву и проповедь, искать свое благо, никак не нарушая блага иных, ибо твое благо в любви ко всем.

Все эти насильственные перестройки быта неправедны, ибо они противоречат самой сути Бога: он исторгал свой мир иной из себя, это был его, Божий счет, он уничтожал, разрывал себя для другого мира, а не другой мир для СЕБЯ.

§ 41.

Пространство сжалось и вытолкнуло часть себя наружу вовне, которое опять-таки ЕДИНО. Это и есть ВРЕМЯ.

§ 42.

Поэзия — дитя ИНЦЕСТА, совокупления человека с самим собой; и только поэты могут расшифровывать нам БЫТИЕ, потому что их половой акт реализуется в слова и понятия, которыми мыслим мы.

В поэзии мы имеем процесс делания, рождения, процесс Бога в единстве слова и ритма, их взаимной отрицательности для нового производного.

§ 43.

Вероятно, что гениальный поэт, который всегда пророк, имеет в мозгу следующие НАРУШЕНИЯ: зрительные, слуховые, осязательные, словом, все нервы врастают у него в пути, ведущие к СЛОВООБРАЗОВАНИЮ, врастают или создают резонанс поля. Такой НАРУШЕННЫЙ МОЗГ, следовательно, в абсолюте будет раскрывать наше человеческое в-мире-бытие человеческими же словами. Какой-нибудь, скажем, Иоанн Богослов или Дант, Гомер — Гесиод? Екклезиаст? Тютчев? Фалес или Демокрит?

§ 44.

Осип Мандельштам в книге о Данте:

Кружащий нам головы мефисто-вальс экспериментирования был зачат в процессе поэтического формообразования, в волновой процессуальности, в обратимости поэтической материи, самой точной из всех материй, самой пророческой и самой неукротимой.

§ 45.

Гален и Симплиций о Демокрите:

Лишь у людей признается что-либо белым, черным, сладким, горьким и всем прочим в этом роде, поистине же все есть БЫТИЕ И НИЧТО.

И это опять его собственные выражения, а именно — он называл атомы БЫТИЕ, а пустоту, где они движутся, — НИЧТО.

§ 46.

Плутарх об Анаксимандре:

Еще говорил он, что первоначально человек произошел от животных другого вида, так как прочие животные скоро начинают самостоятельно добывать себе пищу, человек же один только нуждается в продолжительном кормлении грудью, вследствие этого первый человек, будучи таковым изначально, никак не мог бы выжить.

§ 47.

Сейчас очень часто говорят, что наша жизнь на земле суть странный биохимический эксперимент внеземной цивилизации, отсюда-де и религиозность народов и, скажем, абсолютная объективация абсолютной идеи Гегеля.

Очень возможно, что так оно и есть, меня лично это совсем не смущает и не обижает, потому что проводить опыт, строить его характеристики можно лишь исходя из ОПЫТА той самой внеземной цивилизации, которая создала меня СВОИМ кроликом, то есть быть с ней в неразрывном единстве пуповины, рождаться из нее.

Очень возможно, что с их точки зрения наша планета с ее жизнями и смертями есть лишь что-то подобное пенициллиновой плесени или альфа-распаду, бог с ними со всеми.

С нашей точки зрения наша жизнь на земле должна быть счастливой, потому что без нас, без человеков, этого бытия просто не было бы в той феноменологии, которую фиксируем мы, возможно, что была бы другая, но что нам до нее.

Вопроса же о Боге или об абсолютной Идее, ДОКАЗАТЕЛЬСТВО, что мы лишь научно-исследовательский полигон сверхразумной цивилизации, НЕ СНИМАЕТ. Ибо встает простой другой: а откуда взялась эта внеземная цивилизация? И тот разум, опытом которого является она? И т. д. и т. п.?

До бесконечности?

Нет, до тех пор, пока мы сами не сможем в нашем ЭТИЧЕСКОМ опыте принять в себя единение конечного существования и бесконечного сущего в нас, мы не сможем вступить в пору позитивного гуманизма, а всегда будем бояться божьего суда и биться над вопросами квантовой или волновой сути бытия.

Говорят, что мы можем быть потомками пришельцев с их тоской и знанием иного мира?

Ну что ж, и это совсем неплохо, правда, ничем не лучше, чем знание, что люди произошли от змей или овец, или от обезьян.

Ибо вопрос, а откуда ПРИШЛИ мы, откуда взялась наша прежняя Родина, вон та голубая звезда, опять остается вопросом.