Сметая запреты: очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков

Даже либерализация России, распространение женских учебных заведений, которые «извлекали» девочек из домашнего плена, не могли в корне изменить правил, ограничивавших общение юных барышень с молодыми людьми (по крайней мере, до конца XIX века). С развитием среднего женского образования в России дворянки нередко покидали родовые гнезда для обучения в столичных и губернских гимназиях, пансионах (в случае невозможности дать девочке домашнее обучение ее могли отправить в семи-восьмилетнем возрасте). Однако вся система обучения была устроена таким образом, чтобы девушки не имели ни малейшей возможности общения с мужчинами и, соответственно, не могли завязывать с ними каких-либо отношений. Родители-дворяне стремились помещать своих чад на полный пансион с постоянным закрытым проживанием. Жизнь девочек строго регламентировалась. Они не имели возможности по своему желанию выйти в город, отправиться к родственникам или на прогулку. Если их и отпускали, то в сопровождении наставниц с выдачей особого разрешения[982].

Однако к концу XIX века эти нормы слабели, все чаще гимназисток могли видеть в публичных местах в компании гимназистов, позднее излюбленным местом встреч молодежи стали кинотеатры. Между тем подобное поведение общество продолжало оценивать как девиацию. Несмотря на ослабление общественного контроля, познакомиться с девушкой без ведома родителей было делом непростым. Иллюстрацией этого явился судебный процесс 1899 года над мелкопоместным дворянином Смоленской губернии А. М. Закаманским[983]. Без разрешения на то родителей бывший гимназист пытался познакомиться с гимназисткой А. Шевелевой. Поиск «случайных» встреч не увенчался успехом. Записку с приглашением на свидание он передал через знакомую. Юная Шевелева, боясь общественного осуждения, об этом поведала брату, который и явился на встречу выяснить отношения с ухажером и защитить честь сестры. Свидание закончилось дракой, а затем судебными разбирательствами.

Министерства народного просвещения, внутренних дел предписывали гимназическому руководству вести негласный надзор за ученицами, проверять их съемные квартиры, всячески охранять честь и нравственность воспитанниц. Дабы ограничить общение девочек с представителями мужского пола, на должность педагогов все чаще брали женщин. Общероссийскую известность получил протест матерей ряда городов в отношении школьных врачей-мужчин. В результате министерский циркуляр рекомендовал брать на должность врачей преимущественно женщин. Ученицам гимназий было запрещено присутствовать на судебных разбирательствах. Считалось, что «при рассмотрении судебных процессов, в коих разбираемые с большою подробностью преступные деяния представляют во всей их неприглядности болезненные явления общественного быта, может оказать весьма вредное влияние на восприимчивые натуры юных слушательниц»[984]. Эта инструкция призвана была оберегать нравственность гимназисток, а также препятствовать возможности общения юных девочек с посторонними мужчинами. Ограничение общения с мужским полом в стенах учебных заведений приводило к специфичным последствиям – распространению однополого влечения учениц друг к другу.

Большой массив источников личного происхождения демонстрирует, что сексуальная культура юных дворянок на протяжении всего XIX века была на чрезвычайно низком уровне. Для подавляющего большинства девушек интимные отношения ассоциировались исключительно с трепетными ухаживаниями, невинными поцелуями и романтическими свиданиями. Они грезили о «принце», мечтали быть рядом с возлюбленным, держаться за руки и вести с ним душевные беседы. Пределом их отношений должен был стать страстный поцелуй или объяснение в любви. Следует обратить внимание на важную деталь женского письма. Девушки подробнейшим образом описывали свой первый поцелуй и испытанные при этом эмоции, в то время как рассказы о переживаниях первого полового акта напрочь отсутствовали в женской мемуаристике.